Сообщение №: 7077
В кошельке: бабло
Зарегистрирован: 01.07.05
Откуда: Россия, Таганрог
Рейтинг:
42
Образ:
Награды:
Отправлено: 15.05.10 00:34. Заголовок: Не береди старые раны...
Самая крепкая дружба - это дружба, испытанная временем. Но иногда времени слишком мало, а решать нужно здесь и сейчас... И понимание того, что он - настоящий друг, приходит слишком поздно. Не остается ничего, кроме мятых фотографий, забытых конспектов, пустых обещаний и осколков воспоминаний, которые впиваются в плоть и причиняют невыносимые страдания...
Состав флешбэка:
№ 1: Артналаеон Ирдос, часть первая. Пропащая душа. № 2: Артналаеон Ирдос, часть вторая. Признание. № 3: Артналаеон Ирдос, часть третья. Прощение.
№ 4: Левиафан Гальдар, часть первая. Душа компании. № 5: Левиафан Гальдар, часть вторая. Воспоминание. № 6: Левиафан Гальдар, часть третья. Кровь с молоком.
№ 7: Джина, Артналаеон и Левиафан. Орден Серебряной Длани.
№ 8: Рудольфус Кальвин. Злонасмешник.
№ 9: Аэзар Софос, часть первая. Lux in Tenebris. № 10: Аэзар Софос, часть вторая. Ошибка. № 11: Аэзар Софос, часть третья. Параллели.
№ 12: Логан Гримнар, часть первая. Суровая реальность. № 13: Логан Гримнар, часть вторая. Битва. № 14: Логан Гримнар, часть третья. Мгновение.
№ 15: Джина, Аэзар и Логан. Соперники.
№ 16: Джонатан Аустер. Путь.
№ 17: Иоганн Мортейг, часть первая. Слишком много лжи. № 18: Иоганн Мортейг, часть вторая. История повторяется. № 19: Иоганн Мортейг, часть третья. Пепел иллюзий.
№ 20: Размышления о Вечном.
P.S. Если будут какие-то претензии: не хотите - не читайте. Не заставляю.
...У него было очень сложное для произношения имя. Как только мы познакомились с ним в Академии, он попросил нас не смеяться над собой. Тогда мы были маленькие и глупые и не понимали, насколько сильно расстроили его. Мальчишки смеялись, а я стояла рядом и молчала. Но ведь могла же сказать им что-то!.. Он обиделся и отошел в сторону, смотря на нас полными слез глазами. Я подошла к нему спустя неделю. Извинилась за себя и за мальчишек. Говорила что-то еще, шептала успокаивающие глупости. Он кивнул и грустно улыбнулся. Видимо, тогда все и началось. Мне не следовало к нему подходить...
***
Он оказался очень увлечен алхимией. Даже больше, чем я, что было странно. Ио - настоящий алхимик, а генерал Ирдос - бывалый вояка, руководивший одним из легендарных легионов армии Заката. Я всегда восхищалась этим человеком за его мужество, упорность в достижении цели, благородство. Ирдосы (отец с сыном) иногда приходили к нам в гости. Но эти визиты нельзя было назвать дружескими - Ио долго спорил о чем-то с Максимиллианом в большой гостиной, Максимиллиан в ответ кричал на него, потом буквально влетал в комнату, где находились мы с Артналаеоном, забирал его, говорил мне "До свидания, госпожа Таурл'иэ" и телепортировался прямо из мэнора. Я не раз пыталась узнать у Мастера, почему он спорит с мистером Ирдосом и свободно телепортируется из нашего дома. В ответ он только хмурил густые брови и говорил мне, чтобы я не лезла не в свое дело. -Ну почему, ну почему? - допытывалась я. В детстве я была слишком любопытной. Однажды Ио все-таки ответил. Я очень сильно удивилась: -Старый лис требует, чтобы я снова занялся темными делишками. Мне тогда было пять лет. После этого ответа я в тишине своей спальни часто рассуждала, почему Ио называет дядю Макса лисом, и чем же таким занимался мой названный отец.
В те дни, когда приходил генерал Ирдос, мы с Артом практически не общались. Отец оставлял его в детской, мальчик садился в кожаное кресло напротив моего. Мы играли в гляделки. Мы могли смотреть друг на друга часами - пока Ио и Макс кричали друг на друга, мы смотрели. Я выучила внешность Арта наизусть: большие глаза цвета грозового неба, внимательный взгляд, от которого не укрывалось ни одно мое движение, нос с горбинкой, пухлые губы, небольшая родинка над верхней губой, еле заметный шрам на левой щеке. Он никогда не улыбался, лишь смотрел внимательно, прищурив свои прекрасные глаза. Я подслушала из разговоров Ио с иногда приходившими к нам другими демонами, что мать Артналаеона погибла у него на глазах. Разрушители. Они долго насиловали ее, а потом жестоко убили. Генерала Ирдоса в это время избивали в подвале, полностью лишив магической силы. С тех пор Арт не разговаривает ни с кем, даже с отцом. Он никогда не говорил мне прощальных слов, когда уходил. Он никогда не здоровался со мной, лишь смотрел, а в его синих глазах отражалась такая боль потери, что я почти всегда отводила взгляд. С самых ранних лет я понимала, что разрушители - это плохо.
Однажды он заговорил со мной. Дул несносный промозглый северный ветер, шпилил холодный дождь. Арт сидел напротив меня, но в этот раз я не смотрела на него. Я разглядывала, как тяжелые капли дождя бьют по стеклам. Ио и Макс опять кричали друг на друга. Я услышала, как гремит гром, съежилась. Не люблю дождь... И в этой какофонии звуков я услышала своего обычно немого собеседника: -Ты похожа на мою маму. Я вздрогнула, испугавшись голоса. Ошеломленно взглянула на Арта: мальчик улыбался. Не подумавши я ляпнула что-то вроде: -Твоя мама умерла? Сознаюсь, полувопрос-полуутверждение был слишком неэтичный. Глаза Арта почернели и наполнились слезами. Он всхлипнул и отвернулся он меня. Плечи мальчика затряслись, и он тихо заплакал. Ошарашенная, я стояла посередине комнаты и не знала, что мне делать. С одной стороны, я должна была успокоить его, но не знала, как, я понимала, что причинила ему боль. С другой стороны... Я вызвала в нем эмоции! Ранее он не разговаривал, а тут... Решение пришло само собой. Я услышала, как к нашей комнате направляются взрослые. -Ладно, черт с тобой, Морти! - услышала я густой бас Максимиллиана, - надоело мне тебя уговаривать. Ты вернешься сам, когда увидишь, что мы начинаем потихоньку выигрывать войну. Он взялся за ручку двери. Я закрыла глаза. -Я... Темпус Святой! Арт?! Я медленно открыла глаза и увидела, что генерал бросился к сыну и стоит перед ним на коленях. Арт плакал, нелепо растирая маленькой ручонкой слезы и прошептал "Мама..." Максимиллиан открыл от удивления рот и крепко прижал к себе мальчика, убаюкивая его. Но позади него стоял Иоганн. Он хмуро оглядел меня, сложил руки на груди и звенящим от ярости голосом спросил у меня: -И как это понимать, Империал? Я вздохнула. -Оставь ее в покое, - заступился за меня Ирдос-старший, беря Арта на руки, - он заговорил... -Не указывай мне, что делать! - взвился Ио. Максимиллиан поставил Арта на пол и смерил Ио уничтожающим взглядом. Они начали ругаться. Я почувствовала, что кто-то тянет меня за рукав. Я посмотрела на Арта, который одними губами спросил: -Пойдем?
Он знал столько, сколько не знала я. Оказывается, что пока не видел отец, он залезал в домашнюю библиотеку и читал, читал, читал... Читал не только детские книжки, читал и фолианты по магии крови, тактике, стратегии, алхимии... В последней отрасли магических искусств я тоже была не промах, и спустя пару минут мы спорили о применении крови единорога в лечебных зельях. Я чувствовала, что приложила руку к чему-то великому, к выздоровлению израненной души. Позже я узнала, что ментальные проблемы так и лечат - провоцируя снова шоковую ситуацию. Признаю, что это тяжело, но другого пути просто не существует... А через пару минут выскочил пунцовый от ярости генерал Ирдос. Он схватил Арта на руки, кивнул мне и телепортировался. Я успела увидеть, что Арт одними губами шепчет мне "Пока"...
***
В Академии с ним никто, кроме нас, не общался. Он редко смеялся, всегда был подчеркнуто холодным и смотрел, испепеляя своими синими омутами. Но я знала, что это - лишь маска, с нами он был другим: приветливым, улыбчивым, мягким, добрым, даже каким-то трепетным и нежным... Он знал, что те, с кем я общаюсь, не могут быть плохими. Как же он ошибался... Несмотря на то, что он был холодным на публике, за ним бегали все девчонки, начиная с первого курса. С каждым годом Арт хорошел и вытягивался, на уроках я только и делала, что смотрела, как со всех сторон девушки всех рас и религий отправляют ему записочки. Ирдос всегда сидел на задних партах, и к концу урока на его столе скапливалась целая гора макулатуры. Одно незаметное движение рукой - и бумага горела; авторши записок разочарованно разглядывали, как их послания превращаются в пепел. Отчасти мне было жалко всех этих девушек - но Арт был непреклонен; когда я объясняла ему, что от них не стоит бегать, он лишь смеялся и говорил, что все это бессмысленно.
А война продолжалась. Вскоре Орден Правды начал набирать новобранцев. Артналаеон и Левиафан стали первыми академистами, вступившие в ряды Серебряной Длани. Я последовала за ними. Если бы я знала, что будет... Артналаеон любил учиться, но к занятиям, проводимым преподавателями института Паладинов отнесся с еще большим рвением. Ректор Академии неодобрительно относился к тому, как изнуряет себя тренировками парень, даже писал письмо его отцу, но все было тщетно - Арт занимался днем и ночью. Все были удивлены его старательности, и лишь я знала правду. Горькую. Он был охвачен жаждой мести.
***
-Он сам выбрал этот путь... Я была в бешенстве. Этот несносный мальчишка знал, но ничего не сказал! -Почему ты не сказал мне? - крикнула я ему в лицо. Он отшатнулся, но спустя пару секунд вновь подошел ко мне и положил руку на мое плечо. -Я не хотел травмировать тебя, Империал. Не хотел травмировать?! Ложь во спасение убивает еще больше, чем правда! Я достала из кармана длинной мантии магический жезл. Повертела его в руках, прищурилась. Оценивающе взглянула на Арта и произнесла: -Магическая дуэль. Толпа ахнула. Аэзар, стоящий в первых рядах, присвистнул. Артналаеон побледнел, схватился за сердце. Я не должна была...не должна была... У него же слабое сердце... Но отказать в ответ на вызов на магическую дуэль означало умереть. Это сейчас, спустя почти две тысячи лет, магическое законодательство пересмотрели, но не тогда... -Я согласен, - выдохнул он. Мы встали в разных углах импровизированной дуэльной площадки. Он поклонился мне, я даже не удостоила его взглядом. Аэзар вызвался быть мастером нашей дуэли. Броском монетки решалось, что будет ходить: аверс принадлежал мне, а реверс - Арту. Софос подбросил один золотой в воздух. Все следили за движением монетки в воздухе. Наконец, она упала. Софос наклонился над ней, присвистнул, поднялся и хищно произнес: -Артналаеон Ирдос первый. Я стала в боевую стойку. Арт провел руками по лицу, закрыл глаза. Я уже начала скучать, когда меня настигло первое заклинание, которое я отбила с легкостью. Он что, издевается?! Атакует меня Согревающим?! Софос громко заржал. Толпа загудела. -Инфламмаре! - выкрикнула я, совершая замысловатый пасс магическим жезлом. -И зелье же варил, сволочь! Он отбил мой Инфламмаре щитовыми чарами и атаковал меня невербальным. Луч насыщенного бордового цвета ударил мне в плечо. Образовалась небольшая рана как он кинжала. Арт дернулся было ко мне, очень сильно побледнев, но я поставила магический барьер. Наткнувшись на барьер, Арт перевернулся в воздухе и нелепо упал на траву. Толпа смотрела на нас с предвкушением. -Деремся до последнего! - сверкнула я глазами. Парень обреченно кивнул. Только что я произнесла приговор. Для него... Он бы не дал мне умереть. Заклятия мелькали и мелькали. Он ловко отбивал их, несколько попало в меня, некоторые я успевала залечивать. Но я знала его тактику: как только я атакую его чем-то похлеще некромантических Ледяных Рук, он подставится и умрет как герой. Я была ослеплена яростью и не соображала в тот момент. Я отбросила волшебную палочку в сторону и крикнула, сведя руки вместе: -Випергаут! Поток черных змей хлынул из моих рук. Мое любимое, фирменное. Змеи были ядовитые, яд был мгновенным. Арт никак не ответил на мой выпад. Он просто стоял и ждал, пока змеи не вопьются в его тело и не начнут выпускать яд. Никто из толпы даже не дернулся к Арту. Все с упоением следили за тем, как поток змей летит по направлению к парню... Он даже улыбнулся мне, но я видела бесконечную боль в его глазах цвета грозового неба. Внезапно я оказалась на земле. Удар был очень болезненным, но я смогла подняться на локтях. К барьеру спешил злой как Сатана Левиафан, по пути испепеляя моих змей и снимая барьер. Я недовольно вскрикнула. Левиафан шикнул на меня. Когда он добежал до барьера, то взмахом руки снял магический контракт на дуэль до последнего: он знал много заклинаний, которые не знал никто. Его секреты в последующем так и уйдут с ним в могилу. Арт, до этого стоявший на жухлой траве, рухнул. Я нашла в себе силы подняться и побежала к нему. Ярость мгновенно испарилась, осталось только тягучее чувство вины перед другом. Я не должна была бросаться в пучину чувств, он не хотел ничего плохого... Толпа потянулась к нам, и вскоре нас окружили. Наверное, забавная была картина: на земле лежит истекающий кровью Артналаеон, которого одна из моих змей все-таки успела настигнуть, рядом с ним на корточках сидит Левиафан, шепча исцеляющие, а я стою над ними и плачу. Да, я плакала в тот момент. Это ранее я не понимала, что делаю, но сейчас все стало понятно... Интересно, сможет ли он когда-нибудь простить меня?.. -Какого хрена? Левиафан поднялся. Я видела в его истинно демонических глазах такую злобу, что невольно нащупала в кармане амулет защиты; я не знала, на что в тот момент был готов тайфлинг. -Я спрашиваю: какого хрена? Вы сдурели? Ты понимаешь, что ты могла его убить? Я молчала. Кто-то в толпе хмыкнул. -Софос, ты, равнодушная скотина! Какого хрена ты не предотвратил эту дуэль?! - спросил Левиафан, яростно сжимая кулаки. -Она сама выбрала свой путь, - сверкнул глазами ухмыляющийся ангел и ушел, гордо подняв голову. Левиафан проводил его взглядом, плюнув в его сторону. -А ты? Чего стоишь? Ты понимаешь, что бы было, если бы я не успел? Тебе бы пришлось убить его! Я всхлипнула и закрыла лицо руками. Я и забыла, что у нас была дуэль насмерть... Не выдержав взгляда Левиафана, я кинулась прочь.
...Если бы меня попросили одним словосочетанием описать Левиафана, то я бы, особо не думая, сказала бы "душа компании". Левиафан был такой живой, искренний, постоянно смеялся, шутил, даже проказничал - и за ним тянулись, все очень любили, когда он начинал рассказывать свои озорные истории, а их у него было навалом. Он любил веселить публику, потому что считал, что в веселье не бывает ненависти, она искореняется, что добрый и смеющийся человек не станет придумывать козней против ближнего своего, что смех объединяет даже самых непохожих и абсолютно противоположных личностей. Отчасти мой друг был прав, но, к сожалению, так было не всегда. И среди членов нашей большой студенческой компании были те, которые выбирали путь ненависти и разрушения, были предатели, подлецы, лицемеры, лжецы и завистники... Сейчас я смотрю на наши детские забавы с печальной улыбкой: я запомнила Левиафана таким, каким он был в семнадцать лет - веселым, даже немного наивным, но очень добрым малым.
***
Я знала Левиафана с самого детства. Его отец был очень дружен с Ио, они любили каждое воскресенье собираться в таверне и обсуждать новости за кружечкой пива. Гальдар-старший знал и генерала Ирдоса, поэтому когда Максимиллиан и Иоганн прекратили общаться, Ио с волнением спрашивал у Тальбота о жизни Ирдоса-старшего и о том, как поправляется Артналаеон. Мне очень не хватало молчаливого мальчишки, с которым мы играли в гляделки, но я знала, что при Ио не стоит заикаться о том, чтобы сходить к Ирдосам в гости - оба демона были слишком гордыми для того, чтобы помириться. Сейчас я понимаю, как это глупо, но... Тальбот оставлял сына в Мортейг-Мэноре, Ио накладывал сложные защитные заклинания. Взрослые уходили в таверну, ну а мы с Левиафаном занимались наукой. Кроме того, что Левиафан был большим шалуном, он был еще и очень любознательным, так сказать, естествоиспытателем. Я призывала книги о разнообразных магических животных из нашей библиотеки, и мы с Леви шли в загоны изучать зверей. Я больше любила смотреть на них и сравнивать с описанием в книге, а Левиафан был любитель потрогать, пощупать - в общем, он больше всего доверял осязанию. Не раз и не два он чуть не попадал под копыта разъяренных единорогов и пегасов, я в самый последний момент вытаскивала его оттуда. Он выдирал пучками волосы из их хвостов, изучал рог единорогов, вырывал перья из крыльев пегаса. Я даже била его по рукам, но ничего не могло унять блеск исследователя в этих черных глазах. Левиафан был удивительный. С ним не мог справиться даже его отец, а Тальбота Гальдара боялся даже Ио. Это был высокий мрачный рыцарь, косая сажень в плечах и длинный черный хвост ниже пояса. Левиафан не был совсем похож на отца, разве что ростом и цветом волос - он был очень высокий, у него были очень темные, почти черные глаза и кудрявые черные волосы. У Леви были мягкие, плавные черты лица, он был даже немного женственным. Его мать была первой красавицей Мира Теней; и Леви пошел полностью в нее.
Однажды мы с Мастером попали на светский прием к Тальботу и Виклексике. В тот день Ио познакомил меня со многими известными деятелями науки и искусства. Когда я уже устала здароваться со всеми и произносить дежурные фразы, Мастер потрепал меня по щеке и отпустил знакомиться с поместьем. Как только я вышла в другую залу, меня схватил Левиафан и приветливо улыбнулся. Я стала отпираться как только он сказал мне, что мы идем знакомиться с детьми аристократов. Я знала, чем может закончиться наше знакомство: демоны всегда чувствуют тех, кто нечистокровен - я была демоном лишь наполовину, но Ио никогда не раскрывал мне тайны моего рождения. В нашем обществе уже давно союз тайфлинга и человека, тайфлинга и тайфлинга, тайфлинга и демона не считался грязнокровным, дети от таких браков получались очень сильными магами. А когда демоны мешаются с кем-то другим, то, во-первых, это заметно - по внешности, отсутствию истинно тайфлингских черт, а во-вторых, это было... -Может, не стоит? Я пойду в сад, - спросила жалобно у Леви я, но он был непреклонен: -Пойдем! Общество маленьких аристократов встретило меня с прохладцей. Левиафан же, наоборот, не обращал на это никакого внимания - он держал меня за руку, смеялся, рассказывал забавные истории. Пожалуй, в этой разношерстной компании самым искренним был именно он - я не могла вести себя естественно от стеснения, а остальные были обучены искусству держания масок. Когда Левиафан дорассказал очередную историю, он спохватился о том, что не представил меня другим детям. Я почувствовала себя совсем не в своей тарелке, когда двадцать пар глаз уставились на меня с нескрываемым презрением. -Джина Империал Таурл'иэ, воспитанница Иоганна Мортейга! - провозгласил радостный Леви и уставился на меня. Я смогла выдавить из себя только неуверенную улыбку. -Грязнокровка, - услышала я из толпы. Во мне сразу что-то оборвалось, и я поняла в тот момент, что в жизни мне будет очень тяжело, что мне придется карабкаться изо всех сил, падать, стирать колени в кровь и все равно карабкаться... Ход моих мыслей прервал Левиафан. Он улыбался, но его улыбка больше напоминала оскал. -Тот, кто еще раз скажет эту гадость в стенах моего дома, вылетит как пробка. А кто еще раз скажет эту гадость по отношению к моим гостям, испытает пару малознакомых проклятий. Больше никто не решился испытывать гнев хозяина.
***
Левиафан никогда не был по-настоящему силен в алхимии - в плане исследований, открытий, проведения экспериментов и прочее. Он занимался алхимией вместе с нами, потому что мы были его друзьями, интересовавшимися наукой. Он любил проклятия и преимущественно некромантию пополам с боевой магией, он знал множество заклинаний, которые не знал никто более. Библиотека поместья Гальдаров была не просто большой, она была фантастически огромной, многие книги были раритетными и уникальными. Неудивительно, что он смог прожить довольно-таки долго, только вот его смерть была слишком нелепой, я никогда не поверю тем, кто расследовал дело об убийстве...
Левиафан в Академии стал другим. До поступления его характер был более приятным и сносным, а после... Он постоянно был на взводе, норовил броситься на каждого, кто криво посмотрел на него. Он продолжал быть душой компании, только теперь вместо привычного добряка мы видели настоящего хаотика, в котором горел неиссякаемый огонь, в нем пылали страсти, недоступные нам, простым смертным.
Левиафан был готов пойти за нами четверыми хоть на край света, он был готов отдать за каждого из нас свою жизнь. Если Артналаеон горел пассивно, то Левиафан был олицетворением вечного огня хаоса, который сжигает на своем пути все. Хоть он и любил действие и сам часто поступал молниеносно, нас оберегал от ненужных действий, иногда подсказывал, что делать. Его помощь была неоценима, но он никогда не требовал ничего взамен. Не то, чтобы ему ничего от нас не было нужно - а ему было нужно многое - просто он понимал, что не всегда желаемое совпадает с возможным. И терпеливо ждал, пока мы завершим свои дела и найдем время на него. У него был противоречивый характер: с одной стороны, он был невероятно горд и заносчив, но с другой стороны, сколько его не прогоняй от себя - он всегда будет возвращаться вновь и вновь. Так часто поступал с ним Софос; и Левиафан, заталкивая свою гордость поглубже, вновь и вновь помогал ангелу. Он напоминал мне об адепте Хаоса из одной древней легенды, который каждый раз приходил на помощь к нуждающимся в нем друзьям, и которые однажды не откликнулись на его зов. Я всегда знала, что привязанность погубит его, и каждый раз не находила в себе силы сказать ему об этом.
***
Не выдержав взгляда Левиафана, я кинулась прочь. Я бежала, не разбирая дороги, пока не добежала до Алой Башни - той самой, где разбиваются в дребезг мечты. Я сидела на холодном камне рискуя простудиться, на башне дул пронизывающий до самых костей ветер, но все, о чем я думала в этот момент - были глаза Левиафана и его осуждающий взгляд. Казалось, что прошло несколько часов. Я почти заснула, пока не ощутила горячую ладонь у себя на плече. Я вздрогнула и обернулась - передо мной стоял Левиафан. Каким-то шестым чувством я поняла, что этот разговор будет не из легких. Мой друг снял шерстяную мантию со своих плеч и накинул на мои. Мне стало тепло, я только хотела отблагодарить его, но он жестом руки предотвратил мой порыв. Он расстегнул верхние пуговицы форменной рубашки, на мой удивленный взгляд, мол, сейчас поздняя осень, он прошептал одними губами: -Мне жарко. Левиафан сел рядом, оперся на каменную колонну. Я закрыла глаза: от мантии, напичканной разного рода согревающими заклинаниями, меня разморило и клонило в сон. Я не знаю, сколько мы сидели в благословенном молчании, пока он не нарушил тишину: -Зачем ты вызвала его на дуэль? Я стушевалась. Не отвечать же ему, в самом деле, о том, что в тот момент я действовала под напором обуревавших меня чувств? Не говорить же ему о том, что я посчитала Арта крайним в сложившейся ситуации? Я не могла позволить себе подобную роскошь. Вместо этого я открыла глаза и задала вопрос: -Что с ним? Видимо, Левиафан почувствовал искреннее раскаяние в моем голосе, поэтому удовлетворенно кивнул и заметно расслабился. -Если бы я не успел вовремя - он был бы отравлен ядом твоей змеи. Остальные проклятия оказались не такими страшными, как Випергаут. Он испытывал страдания и похлеще, чем Ледяные Руки, - вдруг как-то зло засмеялся он. Меня начало мелко трясти. Я попыталась застегнуть мантию, но у меня ничего не получилось. Левиафан прекратил смеяться и как-то понимающе на меня посмотрел. -Он...сам просил ничего не говорить тебе, - выдохнул тайфлинг. Я вскочила с насиженного места и замерла над ним. Во мне опять стала подниматься злоба. Ну что он такое говорит?! Он тоже встал. Моя злость куда-то испарилась, я продолжала трястись. Левиафан был выше меня ровно на две головы. Я уже говорила о том, что Тальбота Гальдара боялся даже мой Мастер? А я боялась Левиафана, так как он был еще выше своего отца. Он навис надо мною словно скала. Я закрыла глаза. Внезапно я почувствовала на себе его руки. В моей голове промелькнула шальная мысль: "Сейчас скинет с башни". Но вместо этого он начал трясти меня, словно тряпичную куклу. -Ты думаешь, только тебе тяжело? Я тоже не смог понять этого выбора, но я его принял! Принял, понимаешь? Я бы тоже пошел туда, но меня не взяли... Он как-то обреченно отвел взгляд и закусил губу. Я уставилась на него. -Что...ты...тоже...когда был набор рекрутов? - еле смогла выговорить я. -Мы ходили...с ним туда. Арт не пошел, он вынужден остаться из-за отца. Мне никто...не запрещал и я...пошел, но у меня не было нужных подписей от...ректора Академии и университета Паладинов...я попытался сбежать, но меня вернули... а он получил подписи еще пару лет назад. -И он скрывал? - мой взгляд остекленел, руки занемели, но мозг усиленно соображал. Получается, что все это было... -Не стоило говорить ничего тебе... Зря ты атаковала Арта, он всего лишь выполнил просьбу друга. Так бы поступил каждый на его месте, даже Аэзар. Левиафан прекратил трясти меня. Я крепко обняла друга и заплакала. Он вздохнул и положил подбородок на мою макушку. Его мантия промокла от моих слез. Мы так и стояли на этой высокой башне, понимая, что детство кончилось. Что мы тянем одно бремя на пятерых... Нет, уже на четверых. Что мы мыслим и чувствуем почти одинаково, на одной волне, что ни один из нас не предаст другого и в случае надобности поддержит.
Сообщение №: 7099
В кошельке: бабло
Зарегистрирован: 01.07.05
Откуда: Россия, Таганрог
Рейтинг:
42
Образ:
Награды:
Отправлено: 17.05.10 01:40. Заголовок: Аэзар Софос. Lux in ..
Аэзар Софос. Lux in Tenebris.
цитата:
Баланс относятся к представителям Хаоса нейтрально, в общем-то, как и ко всему. Баланс будет стараться подавить Хаосника, показать своему оппоненту ведомые только ему картины Мира, которые Хаос с завидным упорством не будет видеть. Они будут стараться переделать друг друга, но Балансу это удастся в какой-то степени лучше, и Хаос после такого союза станет менее агрессивным, а Балансу же передастся неприятное качество - он становится очень грубым. В делах - лютая ненависть. Нет, Вы даже не думайте о том, чтобы Хаосник в какой-то мере сносно относился к Балансу. Все базируется на слепой ненависти и отчаянной травле оппонента. Хаос обязан разрушать Баланс, поэтому все так сложно. Их союз может спасти только невообразимой силы страсть, поглощающая все живое и светлое. (С) Баланс против Хаоса или Хаос против Баланса?
Я уже не помню, когда это началось. Если бы мне предложили прожить жизнь заново - естественно, с сохранением моих прежних воспоминаний - я бы никогда бы не подошла к нему, не протянула руку для рукопожатия и не назвала бы своего имени. Эта слепая ненависть сожгла меня. Он сожгла и его, но мы ничего не могли с этим поделать. Слишком разные, чтобы дышать одним воздухом. Слишком одинаковые, чтобы ненавидеть. Мы действительно были похожи. Это раньше не было понятно, в чем же - а сейчас я отчетливо понимаю, что у нас были схожие взгляды на жизнь, а так же на науку, культуру, спорт, магию и любовь. Только мы шли разными путями. Я всегда предпочитала поступать по первому велению сердца, что оказывалось верно, а он всегда просчитывал свои ходы, извлекая выгоду для себя из любой ситуации. Это, конечно, был полезный навык - но...
***
Мы познакомились в Академии. Закончилась первая учебная неделя. На улице была прекрасная погода, светило теплое осеннее солнце, с деревьев падали золотые листья. Я спешила к фонтану в середине двора Академии: в этот день мы договорились встретиться с Артналаеоном и Левиафаном, поделиться впечатлениями об учебе в Академии. Я выходила из крепости. Мне было невероятно грустно и плохо: сегодня я получила свою первую неудовлетворительную оценку. На уроке заклинаний мы приходили Стихийное пламя, у меня долго не получалось вызвать его, я не могла сосредоточиться, сегодня меня раздражало все. Я получила письмо от Мастера, в котором он писал, что не сможет приехать на выходные - очень занят. Я была по-настоящему привязана к Ио, и новость о том, что я не увижу его, сильно расстроила меня. Арт и Левиафан с сожалением смотрели на то, как преподаватель заклинаний назначает мне отработку. Я шла, не разбирая дороги. Примерно на половине моего пути в меня врезался бегущий студент. Мы оба упали, я больно ударилась спиной о каменную дорожку. Я нашла в себе силы подняться и мстительно подумала о том, что сейчас сорву свое недовольство на этом бегуне. Подняв глаза, я обомлела: передо мной стоял настоящий ангел. У него были яркие голубые глаза, белые волосы и крылья за спиной. Он увидел мой рассеянный взгляд и как-то зло рассмеялся. -Смотри, куда бежишь, - обиженно буркнула я. Он перестал смеяться и сощурился, внимательно разглядывая меня. Я опустила взгляд на его одежду: он был в мантии Светлого Факультета. -Чего грустная такая? - поинтересовался он. У него был немного глухой голос, который ну никак не сочетался с его внешностью. Не такие голоса должны быть у ангелов... -А тебе какое дело? - огрызнулась я. С каждой секундой, проведенной в обществе светляка, мне становилось неуютно и как-то странно. Я не могла описать свои чувства, но что-то подсказывало мне, что я пропала. -А вдруг мне есть до этого дело? - насмешливо спросил он и поднялся с дорожки, отряхивая свою одежду. А мне руку не подал. Напыщенный гад, - подумалось мне. -С учебой проблемы, - буркнула я. -Заклинание не получается. Я взглянула в его голубые глаза, в них мелькнуло что-то отдаленно напоминающее понимание. И желание помочь. -Какое колдунство не получается? - спросил он деловым тоном. Я очень удивилась. Откуда он родом? В наших краях магию уже давно не называют колдунством. Магия вошла в повседневность жизни в Мире Теней, каждый, даже самый последний воин, самое малое что умел - так это телепортироваться. Колдунством обычно называли там, где магии отродясь не было. Да и вряд ли он использовал это слово как синоним слова "заклинание". -Инфламмаре, - сказала я и тоже поднялась с дорожки. Он улыбнулся и сухим тоном, будто читал лекцию огромной аудитории, молвил: -Инфламмаре. Одно из самых элементарных заклинаний, но с тем же очень опасно не в тех руках. Заклинание Стихийного пламени. Подчиняется воле создателя. При произношении магической формулы стоит сделать на предпоследний слог. Необходимо плавно повести рукой, как бы раскрывая ладонь. Огонек возникнет на раскрытой ладони незамедлительно, создатель волей может направлять огонь. Я слушала его словно очарованная; хоть я это знала и без него, его манера рассказа заворожила меня, околдовала. Он развел руки в стороны, сказал громко и отчетливо "Инфламмаре". Стихийное пламя вспыхнуло на его ладони, я следила за танцем пламени на его руке. Он заставил огонь объять себя; я вздрогнула от этого щекочущего нервы действия. Он хищно оскалился. -Огонь Инфламмаре, направленный на себя, не причиняет вреда колдующему. -Ты стихийный маг? - спросила я у него. Он отрицательно помотал головой: -Нет, я специализируюсь в лечении и вызове. Все, я пошел. Мне нужно по делам. И я зачарованно следила за тем, как уходил из моей жизни ангел, объятый пламенем.
Я подошла к нему спустя неделю. Я наблюдала за ним все эти дни. Он был развязным, не упускал случая показать свое превосходство над другими - он отлично учился, был лучшим на Светлом факультете. В его движениях присутствовала внутренняя сила, уверенность в себе. Говорил он мало, но по делу; а если нужно было проявить свой интеллект - он буквально задыхался от вдохновения, с которым говорил. -Эй! - окрикнула его я, стоя напротив стола Светлого факультета. Он встал из-за стола, нагнулся для того, чтобы поднять упавшую на пол салфетку, подошел ко мне. С пять секунд он внимательно рассматривал на меня, а потом заметно расслабился и насмешливо спросил: -А, Инфламмаре! Чем обязан? Девчонки, с которыми он разговаривал до того, как подойти ко мне, захихикали. Он тоже улыбнулся. Я покраснела. -Мы так и не познакомились, - пролепетала я и попыталась скрыть свое смущение. Но получалось плохо, девчонки захихикали еще сильнее, а ангел стал в миг серьезным. И я решилась. Я протянула ему руку. Он быстро схватил меня за протянутую руку и поцеловал ее. Я покраснела. Девчонки перестали хихикать и возмущенно зашипели. -Аэзар Михаэль Софос, - представился он, глядя мне в глаза. -Хаос? - уточнил он. -А разве я.., - начала было я, но он тут же перебил меня: -В тот день ты не была в учебной мантии. Надо же, запомнил, в чем ты была одета! - хмыкнул кто-то внутри меня. Я испугалась. Что это еще за чертовщина?! Ты кто? - спросила я ментально. А я твой внутренний демон, приятно познакомиться, - ответил мой внутренний голос. Я решила разобраться с этой бесовщиной потом. -Джина Империал Таурл'иэ, - сказала я Аэзару.
Слишком это все было странно... Знакомство с пылающим ангелом, внутренний голос, мое смущение. Я не понимала, что со мной творится. Все указывало на то, что этот человек, а точнее ангел, зацепил меня, заставил меня восхищаться им. Он был странный, не такой, как Артналаеон и Левиафан, даже не такой, как Логан - а он тоже был для меня сплошной загадкой. Загадка. Которую предстоит разгадать.
И когда я отходила от стола Светлого, внутренний голос противно пропищал: Надо же, его имя переводится с тиуриэльского как Свет Мудрости! Напыщенный идиот! Я попыталась заткнуть своего внутреннего демона.
***
Я внимательно слушала речь старого Фоссета, преподавателя танцев. Я все это давно знала, Мастер учил меня танцевать с самого детства. Мне очень нравилось танцевать, я безумно любила светские приемы, на которых последнее время мы часто бывали с Мастером и моими верными друзьями - Артналаеоном и Левиафаном. Но мне безумно не нравились занятия по танцам в Академии - Фоссет был старым занудой, который составлял пары из абсолютно не переносящих друг друга парней и девушек, наивно полагая, что это поможет им сблизиться. Глядя на своих однокурсников, откровенно скучающих, я повела плечами: танцы для них были частью воспитания, частью жизни. Это мне приходилось часами тренироваться для того, чтобы освоить очередное па; несмотря на то, что я умела танцевать, это умение давалось мне невероятно сложно. С гораздо большей проворностью я могла увернуться от летящего в меня Метеорита, чем изящно повернуться в танце. Рядом со мной еле слышно вздохнул Аэзар Софос. Он всегда был для меня загадкой, которая возмущала мою впечатлительную душу до самой глубины, как и сейчас: он не сильно любил танцевать, но умел, и умел чертовски хорошо. Я никогда не могла предположить, что там, где он родился, прививали любовь к прекрасному.
-Настоящий танец – это не только набор ритмичных движений, и это не просто бессмысленная тряска вашего тела, танец это гораздо больше: Это способ самовыражения, проявление собственной индивидуальности и неповторимости. Язык тела, который могут постичь лишь единицы... Танец – это история, рассказанная с помощью движений тела, и каждый вкладывает в него свои собственные эмоции. Лишь обыгрывая каждый акцент, каждую паузу, можно добиться по-настоящему прекрасного танца. Чтобы овладеть искусством танца, нужно гораздо больше, чем просто талант. Вы должны проникнуться танцем, ПОЧУВСТВОВАТЬ танец, стать неотъемлимой его частью, позволить его потокам направлять ваше тело.
Иногда меня забавляла болтовня Фоссета. Но я понимала, что он говорит сущую правду. Танец - это не просто танец, это вид общения, танцем можно выразить любовь, симпатию, заинтересованность... Мои размышления прервал Аэзар. Он нащупал мою руку в полумраке классной комнаты и слегка сжал. Меня это привело в бешенство. Последнее время эта загадка безумно раздражала меня, и причиной тому было его равнодушное отношение ко всему - к жизни, к нашей дружбе, к моим чувствам. Мы даже поссорились на этой почве с Артналаеоном; я пыталась защитить Софоса от нападок друга. Арт обвинил меня в том, что я поддерживаю холод равнодушия в сердцах. В ответ я наговорила ему много нелицеприятных гадостей, и мы разошлись. Левиафану пришлось поддержать друга; и я понимала, что Арту нужно отойти от своего гнева. Аэзар сжал мою ладонь еще сильнее. Я тихо свирепела. Ну почему Фоссет поставил нас в паре?! Чтобы хоть как-то отвлечься от потной ладони ангела, я нашла глазами в толпе высокую фигуру Левиафана, стоящего в паре с выскочкой с Иного факультета, дриадой Элисс. Я недовольно поджала губы: дриада томно вздохнула, похотливо рассматривая лицо однокурсника - он был очень красив. Пухлые губы, темные, почти черные глаза, длинные ресницы, по поводу которых девчонки в моей спальне не один раз судачили, сильные руки. Настоящий аристократ. Его внешность была действительно притягивающей, манящей, им хотелось любоваться... Нет, Левиафан всегда нравился мне только как друг - и ничего более. Я трахнула головой, чтобы избавиться от наваждения и перевела взгляд на Логана. Вот кто действтельно нравился мне - не как друг, а как... как... вроде лучшего друга. Я усмехнулась своим мыслям и постаралась сосредоточиться на словах Фоссета:
-Танец во все времена был непосредственно связан с магией, имея в ней особое значение. Почти все важные события в жизни перворожденных отмечались танцами: рождение, смерть, война, избрание нового вождя, исцеление больного. Танцем выражались моления о дожде, о солнечном свете, о плодородии, о защите и прощении. При исполнении ритуала, обязательно присутствует танец. Это самое подлинное выражение глубочайших душевных чувств, высвобождаемое через движение тела...
Логану удалось снова завладеть моим вниманием. Я хитро улыбнулась парню. В этот момент я словно ощутила то, что испытывал мой друг: он ненавидел танцевать, предпочитая этому, как он любил выражаться, идиотизму тренировки с мечом. Я подумала о том, что он испытывает адские муки сейчас. И чем ему так не нравятся танцы? Не пытки ж это в конце концов. Хотя для него... Парень устало покачал головой. Я тихо вздохнула, почувствовав состояние Логана - он был страшно зол - этой злостью веяло, наверное, на многие километры вперед. Потерпи, Логан, скоро это кончится, - передала мыслеформу я и опустила голову для того, чтобы никого не видеть - Фоссет как раз повернулся в ее сторону.
-Ну а теперь мисс Таурл'иэ и мистер Софос продемонстрируют нам, как нужно правильно танцевать! - сказал Фоссет и захлопал в ладоши.
Я подняла голову и подумала о том, что Фоссет - идиот. Вырвала руку из потной ладони Софоса, но он хищно улыбнулся мне и подал руку снова. Я вздохнула и вложила свою ладонь в его руку, при этом сверкнув глазами. ...Мы с Аэзаром полностью растворились в этом танце. Мне хотелось показать чистокровным снобам, что я тоже не промах, что я могу утереть им нос. Грязнокровка? Кажется так меня называли? Наш танец в высшей степени был чувственен: мягкие и плавные движения, нежные прикосновения, красивые повороты. Да, признаюсь, в этот момент я наслаждалась тем, что многие восхищенно разглядывали нас, такую странную парочку: Свет и Тьма, Хаос и Баланс, Небеса и Ад, Ангел и Демон, Лед и Огонь... В этот момент я даже не знала, кто из нас демон, а кто ангел. Аэзар смотрел в мои глаза, но не смог ничего прочитать там: я защитила свое сознание. В этот момент я увидела Артналаеона, который стоял в одном из углом большой комнаты для танцев и пожирал глазами моего партнера. Софос перехватил мой взгляд и тряхнул головой, видимо, прогоняя наваждение. Я внутренне подобралась. И перехватила взгляд Артналаеона: на меня смотрели взглядом побитой собаки два несчастных глаза. Я отвела взгляд, и Арт вспыхнул снова; если бы взглядом можно было бы убивать, то Софос разлетелся бы пеплом. -Чего он такой агрессивный? - спросил он тихо у меня. -А то ты не знаешь, - ответила я ему все так же тихо. Прости меня, Арт... Через пару мгновений раздался колокол.
-Ах, какая досада! Времени как всегда так мало, что мы не успели и половины того, что нам нужно. Вот задание - практиковаться, практиковаться и еще раз практиковаться. Ну а теперь... Как мне ни тяжело это признать, урок окончен.
Старый зануда ушел. Я все еще танцевала с Софосом, он завершил очередную танцевальную фигуру и поклонился мне, но я не обратила на это никакого внимания. Я попыталась догонить Арта, но он уже покинул аудиторию с девчонкой, с которой его поставили в пару. -Не стоит, Джин, - вздохнул за моей спиной Левиафан и сжал мое плечо. -Когда он перестанет злиться, то сам придет. Увидимся, - сказал парень и, перекинув сумку через плечо, покинул аудиторию. Я снова отошла к Аэзару, который, нахохлившись, стоял у стены, но увидев меня, улыбнулся. Я улыбнулась ему в ответ, хотя в душе было погано. Я тут же заметила Логана, который направлялся к нам.
Я больше чем уверена, что мои письма к себе никто не прочитает. Кому они нужны? Да, пусть истории в них очень даже поучительные и несколько трагичные - о любви, о недомолвках, о дружбе, о предательстве, о войне. Но все равно все эти истории - трагедия одной личности и ее окружения, а ошибки повторяются из поколения в поколение все те же. Иногда стоит остановиться и подумать - а что было не так? Почему не учел это раньше? Почему не исправил ошибку тогда, когда было не поздно? Почему вовремя не сказал то, что нужно было сказать? У истории никогда не учатся. Я тоже не училась. Но сейчас, когда мне стукнуло две тысячи два года, я все поняла.
***
С Логаном мы познакомились в Академии. Я помню этот момент очень хорошо: первый день занятий, первый день в новом мире, еще пока не успевшем разочаровать меня. Нежитеведение. Старый лич. Арт, сидевший рядом со мной, вздрогнул, когда увидел, что лич - наполовину мертв. Я спокойно отнеслась к этому: мне почему-то показалось, что он больше иллюзионист, чем мертвец. Первый урок в Академии Равновесия, а как же. Нужно ведь напугать доверчивых детишек мертвой плотью, дабы знали, что не вся жизнь магов - малина. Что за знания нужно платить. Что кто-то с нашего потока обязательно захочет променять жизнь на бессмертие. Именно в таком порядке. Первая часть лекции была невероятно скучная: введение в нежитеведение, методы, причины возникновения науки, цели, задачи и прочее. Мы конспектировали слова старого иллюзиониста. Мельком я взглянула в тетрадь Артналаеона: он писал на своем родном языке - Темном Наречии. На нем говорили почти все академисты и профессора; я чувствовала себя белой вороной - я не говорила и не писала на нем, лишь понимала некоторые слова. Мастер создал специальный артефакт для меня - он помогал мне понимать то, о чем говорят окружающие и переводил им мою речь, но он должен был прислать его мне только завтра. Я писала конспект, и в перерывах между написанием разглядывала своих однокурсников-Хаосников. Большинство из них были тайфлингами - а кто еще пойдет на факультет Хаоса? Но были и вампиры, и эльфы, даже несколько полуросликов и гномов. Были и люди. У нас был спаренный урок с факультетом Баланса. Хаосники сидели в правой половине класса, а Балансирующие - в левой. Я взглянула на них: там почти все были людьми, несколько ангелов. Словно на прокаженного, я взглянула на дроу-Балансера: неужели и такое бывает? Внезапно раздался колокол, я вздрогнула. Неужели все это кончилось? Я вздохнула с облегчением: впереди был гораздо более интересный урок Теории Магии. Снова с Балансерами. -Итак, домашнее задание: написать конспект об основных видах нежити. В частности, я упрощу для вас задание и поручу вам написать конспект о скелетах и вурдалаках. Урок окончен, - лич-иллюзионист телепортировался с громким хлопком. Класс заполнился незнакомой мне речью. Мне было крайне неуютно. Я быстро сложила все вещи и взглянула на друга. Он уже стоял у классной двери. -Арт? - позвала я. -Меня вызывает к себе ректор, - замялся он, - я не пойду на следующий урок. Профессор предупрежден. Извини, - сказал он и умчался в неизвестном направлении. Я пожала плечами и вернулась на свое место, мне нужно было забрать сумку. Тут я услышала то, чего не ожидала уже услышать в этом мрачном месте: родную речь! Я обернулась к источнику моего спасения: это был паренек с факультета Баланса, он сказал что-то вроде "Скучно". Говорил он с характерным Диким акцентом, я прищурилась: неужели кто-то местный? Не медля ни секунды, я подошла к мальчишке. -Привет, - подошла к нему я. На моем лице красовалась немного глуповатая улыбка, но я ничего не могла с собой поделать. Он обернулся и удивленно приподнял брови. Я протянула руку. -Давай дружить? -Прости, что? - переспросил мальчик. Я вздохнула свободно, было явно видно, что он из Диких. Родственная душа. Не напыщенный идиот, которых здесь было навалом. Но его вопрос немного привел меня в ступор. -Ты что, глухой что ли? Я говорю: давай дружить, - повторила я и снова улыбнулась. Странный мальчик. -Я - Джина, а тебя как зовут? Он замешкался. Сразу видно, что подозрительный. Не доверяет никому. Неуверенный что ли? Но я люблю загадочных личностей, очень люблю их разгадывать. Видимо, это пережиток воспитания Мастера. В его окружении были и есть только настоящие загадки. -Логан, - произнес он. Я крепко пожала его руку. -Очень приятно, Логан, - мягко ответила я. -Давно здесь учишься? - поинтересовался мальчик. Я стушевалась. Странный вопрос... Сегодня первый день учебы, мы однокурсники-первокурсники... От стеснения что ли? -Это мой первый урок. Ну, а ты как? - пролепетала я, чтобы не показаться невежливой. -Тоже, - Логан угрюмо посмотрел в окно. Я замялась, не зная, что и сказать. -Ну что же. У нас впереди еще один урок. Идем? -Да, конечно. Идем, - я снова улыбнулась Логану, и мы двинули к выходу из класса.
Пока мы шли, я украдкой разглядывала его внешность. Довольно-таки высокий мальчишка для своего возраста, лохматый брюнет, темно-голубые глаза с оттенком серо-зеленого. "Везет мне на голубоглазых", - вздохнула я. У мальчика были резные черты лица, широкий лоб, слегка заостренный нос, тонкие губы, выпирающий подбородок. Смотрел он холодно и внимательно, его взгляд был наполнен каким-то теплым внутренним светом. Я так же заметила множество шрамов на щеках. Чтобы как-то разрядить мрачную обстановку, я задала ему первый вопрос: -Откуда ты родом, Логан? Он поднял голову и взглянул на меня. От его взгляда мне стало как-то не по себе; но через миг колючий взгляд стал доброжелательным. -Я из Диких. -Я тоже из Диких. Он улыбнулся и покачал головой. Я отметила, что у него очень красивая улыбка.
***
-Варвиус, - позвала я дроу, стоящего около входа в гостиную Балансирующих. -Позови Логана. -А доброе слово? - насмешливо спросил эльф, разглядывая меня. -А в глаз? - ответила я вопросом на вопрос и показала эльфу кулак. Он заржал, открыл картину, закрывающую вход в гостиную и крикнул в проем: -Гриииимнар! Я закрыла уши. Этот дроу никогда не отличался адекватным поведением. Несмотря на то, что он был Иным, он на уроках иногда отмачивал такие штуки, что и не снились нам, Хаосникам, первым балагурам академии. Логан вышел через несколько секунд. Парень даже не заметил меня. Он сложил руки на груди и обратился к Варвиусу: -Чего хотел? Дроу снова заржал и кивнул на причину. Логан перевел взгляд на меня и нахмурился: в тот день мы поссорились. Я уже не помню, из-за чего, но повод был мелочный... -Удачи, - шепнул Логану дроу и скрылся в проеме, напевая гимн Мира Теней. Я покрутила пальцем у виска, Логан понимающе кивнул, но тут же вспомнил, кому он кивает, и нахмурился еще сильнее. Я жалобно посмотрела на друга. -Помоги мне, - простонала я. Он вопросительно поднял бровь, я скопировала его жест. Нечего так на меня смотреть. -И чего же ты хочешь? - ровным тоном спросил он. Я вздохнула, подошла к нему и взяла его за руку. Он дернулся, но я сказала: -Телепортируемся. Он снова кивнул. Я знала, что телепортироваться самостоятельно он не любит. Двойная телепортация, по крайней мере, не вызывала тошноты. Я телепортировала нас на полянку около лесного озера. Там, в тени дерева, спал полуодетый Левиафан. Во сне тайфлинг бормотал что-то очень неприличное и несвязное. Я выпустила из своей руки ладонь Логана и подошла к другу, наклонилась над ним и потрогала его лоб. -Что это все значит? Я нервно засмеялась. -Этот придурок упился элем, устроил дуэль с Кальвином в коридоре, ведущем в кабинет ректора, начал приставать к девушкам, получил в лоб каким-то малоизвестным проклятием, напился еще раз и завалился спать здесь. Проклятие я уже сняла, осталось наложить Отрезвляющее. Он меня не слушает, я просила его больше так не делать, может, ты объяснишь? Все-таки он уважает тебя больше. Помоги мне пожалуйста. Левиафан, конечно, сволочь, но не настолько, чтобы оставлять его спать под открытым небом. И я обернулась и жалобно посмотрела на Логана. Он постарался сдержать вырывающийся смех, но через мгновение мы оба смеялись. Он подошел к дереву и свалился на мягкую траву. Я вздохнула, прошептала Отрезвляющее заклинание, прикасаясь к Леви. Он смешно причмокнул губами во сне. Уставшая, я тоже свалилась на траву рядом с Логаном. По небу плыли прекрасные белоснежные облака. Я сорвала травинку и сунула ее в рот. Немного пожевала. В этом мире все было так приятно и размеренно, что я почти заснула... Разбудил меня от полудремы голос Логана: -А где Артналаеон? -Снова у ректора, - вздохнула я. -Генерал Ирдос был ранен, я думаю, что Арт исчезнет на пару дней... -Понятно, - ответил мне Логан. Мы снова замолчали. -Там где-то война, - сказала я, нарушая тягостное молчание. -А здесь так тихо, спокойно. -Это иллюзия, - ответил мне Логан. -Скоро война дойдет и сюда. -Я так не хочу воевать, - сказала я, растягивая слова. -Зачем нужна эта война? Вот скажи мне, зачем? Вот я понимаю, были короли древности, - мечтательно начала я, повернувшись к Логану, - которые воевали за новые земли, территории, захватывали золото и женщин... Защищали свои территории в конце концов! А за что воюют эти крылатые недоразумения? - я вопросительно посмотрела на Логана. Он нахмурился, но так ничего и не сказал. -А если мы будем воевать... Не хочется умирать молодым, ведь мы еще не пожили, - я продолжила. -Аэзар говорил, что они хорошо подготовленные. Логан хотел что-то сказать, но тут во сне заворочался Левиафан. Он сел, опершись на дуб. Я встала и взглянула в его глаза: его взгляд не был осмысленным. Я вздохнула. -Не пришел в себя, побочный эффект. Будет знать, как пить. Просыпайся, придурок! - я отвесила Левиафану пощечину. Он прижал ладонь к горящей щеке, взгляд стал более осмысленным. -Уйди от меня, женщина! - пробормотал он, воздевая руки к небу. Я хищно оскалилась и сказала: -Ну ничего, вот протрезвеешь, попросишь у меня конспект - будет тебе конспект... Вставай! Левиафан не отреагировал. Я рывком заставила его встать, накинула на плечи мантию и буркнула смеющемуся Логану: -Чего смеешься, помоги отвести его в гостиную. -А почему не телепортируемся? - спросил он вставая. -С пьяными телепортироваться нельзя, размажет по реальности, - возразила я. И мы, взяв Левиафана под руки с обеих сторон, пошли по направлению к академии.
Правдами и неправдами мы дошли до массивной двери, ведущей в гостиную факультета Хаоса. Я втолкнула пьяного в гостиную и закрыла за ним дверь. Мы с Логаном услышали взрыв хохота в гостиной - Левиафан в пьяном состоянии был невероятно смешон. -Спасибо, Логан, - радостно поблагодарила его я. И собралась было уходить в гостиную, но тут повернулась, подошла к другу и клюнула его в щеку. Он стоял словно громом пораженный. Я повернулась и прошла в дверь. Краем глаза я узрела, что он прижимает ладонь к щеке.
***
Нам тогда было по четырнадцать. В восемнадцать мы попали на войну.
I am the great messiah of the fallen paradise. Destroyed by my own creations, I cannot cope with my life... The truth you think you know so well – it's just a big lie. (С)
Ты был проклятым аристократом того нового мира, нового времени, в котором мы жили. У тебя были тонкие пальцы и флегматичный взгляд, несмотря на то, что ты был изгоем. Ты всех нас считал неразумными детьми, которые не способны действовать самостоятельно. И говорил нам правду, обильно разбавляя ее своими желчными комментариями, говорил, как мы должны поступать, что делать и чем жить. Но никто не любит правду - и ты каждый раз был осмеян, но ты был тем, кто упорно продолжал говорить. Мы пытались заткнуть тебя, но это было бесполезно - ты говорил и говорил, захлебываясь в своей слюне. А когда то, что ты говорил, сбывалось - тебя обвиняли в том, что ты продал душу Дьяволу, кляли тебя высокомерным ублюдком и уродом, пытались мстить тебе - но ты никак не реагировал на нас. Ты только усмехался и продолжал изрекать. Но когда кто-то из наших назвал тебя Злонасмешником, ты обезумел. Ты начал сыпать своими проклятиями налево и направо - и все сбывалось. Однокурсники начали действительно бояться тебя, ты даже не спал в нашей башне - на тебя была объявлена охота. Словно на зверя... Но ты был действительно справедливым и мудрым. Ты всегда отличался тем, что не лгал никому. Ты не был похож ни на кого - и с тем же растворялся в толпе. Но ты был Руди Кальвином, который стоял у каждого академиста поперек горла. Но у меня было перед всеми, кто тебя гнобил, огромное преимущество. Я слушала то, что ты говоришь. И это вгоняло меня в сплин. Ты рисовал мрачную картинку - будущее без веры. Почему-то я сразу поверила в эту концовку. Тогда не было никаких предпосылок к такому развитию событий, но я верила тебе, Кальвин. И все сбылось. Я ненавижу тебя, Злонасмешник. Я уважаю тебя, Пророк.
***
-Кальвин, ты проклятый злонасмешник, - зло проговорила я, вперившись разъяренным взглядом в Рудольфуса Кальвина, моего однокурсника по факультету. Кальвин был известным собирателем сплетен, даром, что мужского пола. Он всегда и все знал о всех. Самое интересное - практически всегда его сплетни были правдивые. И Кальвин много чего говорил мне. Я боялась его, проклятого пророка... -Я не злонасмешник, я всегда говорю правду, - флегматично заметил Кальвин, насмешливо рассматривая меня. -Он уже не вернется сюда, почему ты лелешь напрасные надежды? -Я верю...я верю, - пробормотала я, закрыв глаза. Кальвин залился хриплым, похожим на лай, смехом. -Джина, я всегда хорошо относился к тебе, ты же знаешь, - я хмыкнула. Когда это он научился подлизываться? -Но я могу сказать тебе с точностью до ста или даже более процентов, что Гримнар если не сгинул на Дальбадарских островах, то нашел себе классную телку и... Мои нервы не выдержали. Этот ублюдок поплатится за свои слова! -Inflammare! - мгновенно атаковала я Кальвина своим коронным хаотичным огоньком. Руди не растерялся и быстро среагировал: -Patrocinium flamma! - скомандовал он и опустил руки вниз. Заклинание отбило инфернальный огонь. Мне было плохо, невероятно плохо. Я дрожала мелкой дрожью, сжимала и разжимала кулаки, мне хотелось наброситься на Кальвина и разорвать его голыми руками. -Успокойся, психованная, - помотал головой Кальвин, - я не виноват в том, что он не вернется. Я просто констатировал факт, - пожал плечами демон, и, развернувшись, направился к выходу из Зала Легенд. Я с самого первого курса знала, что Кальвин унаследовал предсказательные способности от предков-ясновидящих, но не хотела верить этому злонасмешнику, я не хотела осознавать...
***
Я в ярости смела со стола все, что на нем было. Подонок! Сволочь! Испугавшийся злонасмешник попятился назад, словно проклятый трус. Арт и Леви держали щит, позволяющий держать мою магию. Зачем им это?! Я хочу порвать этого подонка голыми руками! В комнате было тихо, за окном неторопливо падал снег, и, казалось, что в этой идиллии природы нет места горю и мести. Краем глаза я увидела, как Аэзар сделал знак Левиафану, последний кивнул и слепил небольшое заклинание спокойствия. Оно легко прошло через щит и ударило прямо мне в сердце. Но, видимо, Левиафан не рассчитал силы: заклинание получилось слишком сильным, мне стало дурно, и из уголка рта на пол покапала алая кровь. Трус сглотнул: он принял небольшое кровотечение на свой счет. Я злорадно ухмыльнулась и выплюнула прямо ему под ноги сгусток крови, а так же вытерла рукавом рот. Кальвин закатил глаза и упал в обморок. -Что мы будем делать с трупом самого трусливого сплетника в Академии? - весело спросил Левиафан. Я обернулась на него, и весь мой гнев пропал. Юноши перестали держать щит. Артналаеон подошел к Аэзару и с сомнением посмотрел на валяющегося на полу Кальвина. -Живой? - спросил он у Софоса. -Живее не бывает, - хмыкнул полуангел. -Что делать будем? Приведем в чувства, или пусть валяется? -Пусть полежит в отключке, подумает над своим поведением. Я отрешенно слушала их диалог, затем подошла к все еще стоящему в боевой позиции Левиафану и уткнулась ему головой в плечо. Струна лопнула, я заплакала, и Левиафан прижал меня к себе.
***
Я помню, как мне поручили отправиться в дом Кальвинов и сказать им о смерти сына. Я не спала всю ночь перед этим походом. Что я скажу? Как оправдаю его действия? Ведь вместо него должна была погибнуть я... Я. Чувство вины слопало меня и не подавилось. Дверь открыла красивая женщина в черном. Я поежилась. -Здра.., - только начала я, но она перебила меня: -Я все знаю. Проходите. Она посторонилась. Я вошла в длинный зал, ведущий к большой комнате с камином - я видела, как огонь пожирал поленья. Женщина повела меня по коридору. Когда мы вошли в комнату, она кивнула на кресло у входа, а сама села на диван рядом со старым седым мужчиной. Он нахмурил густые кустистые брови и кивнул, видимо, самому себе. -Так вот ты какая, Империал, - сказал он. -Я.., - снова начала я, но мужчина поднял руку вверх. Я замолчала. -Не нужно оправдываться. Мой сын поступил как настоящий мужчина. Я очень горжусь им. Я молчала. Слова мужчины казались мне в этот момент нелепыми и странными... -Рудольфус всегда был таким, - грустно сказала женщина, глядя куда-то вбок. Я проследила за ее взглядом и увидела, что на одной из стен висит огромный портрет. Он был нарисован настолько искусно, что я открыла рот. На меня со стены высокомерно взирал Рудольфус Кальвин. Подпись под портретом гласила о том, что Руди - последний пророк из рода Кальвинов. -Он не только последний пророк, но еще и последний Кальвин. Он не успел оставить наследников. Я не знаю, что с нами теперь будет, - всхлипнула женщина. Я опустила глаза. -Мариам, успокойся. Ты же сама видела закат могущества Кальвинов, - спокойно ответил старик. У него умер сын, а он так говорит! -Какой же вы бессердечный! - вскочила я. Мужчина поднял на меня глаза и усмехнулся. -Ты не знаешь, о чем говоришь, - ответил он, тоже вставая. -Я - прорицатель, и мое бремя - видеть то, что есть. Лучше присмотри за своей жизнью, академистка. Нам не нужно твое участие. Уходи. Я бросилась по коридору к выходу. В моей голове звучал смех Кальвина-старшего.
***
-Грезишь, Тень? Я обернулась. Передо мной стоял живой и невредимый Кальвин и как-то слишком гадко ухмылялся. Я закрыла глаза, сосчитала до десяти, а потом снова открыла их. Рудольфус не исчезал. -Что ты делаешь? - вдруг рявкнул он. Я подскочила на месте. -Сссстою, - ответила я испуганно. Злонасмешник вдруг бешено захохотал. -Ты грезишь, Тень. Прекрати. Им доставляет удовольствие выпускать химер, - Кальвин перестал смеяться. Он наклонил голову на бок и стал слишком серьезно меня рассматривать. Я почувствовала себя неуютно под взглядом парня. -Кому это - "им"? - спросила я неуверенно. Кальвин поднял руку и повел ею вокруг себя. Я оглянулась - вокруг нас сгущались какие-то тени, они постепенно темнели и стремительно светлели. Я отшатнулась. -Что это? - прошептала я. -Не бойся их. Они - Тени. Они не вредят живым, они терзают пока что только мертвых, - спокойно ответил мне Кальвин. -Ты... что они хотят? - спросила я одними губами. Руди хмыкнул. -Они хотят питаться живыми. Им надоели мертвые, в нас ничего нет. Со временем воля к жизни и любые чувства здесь притупляются, не остается ничего. Бойся смерти, Тень. Это отвратительно. Я переваривала все, что сказал мне Кальвин. Этот разговор с каждой секундой нравился мне все меньше и меньше. -Тени выпускают химер, - продолжил он после пятиминутного молчания, - с помощью них Тени питаются. Они хотят выйти в мир живых, но не могут, ибо демиурги навечно заточили их здесь. -Зачем ты мне это все говоришь? - спросила я, усевшись на холодную землю. -Я хочу предупредить тебя, живая, - глаза злонасмешника полыхнули огнем, - не позволяй химерам овладеть твоим воображением, до добра это никого не доводило... Мне вдруг стало очень холодно, меня начало морозить. Кальвин отвернулся от меня. -Я вижу, что химеры уже овладели тобой, - его голос охрип и стал глухим. На этой странной поляне стало действительно холодно. -Но это не так страшно. Бойся самой страшной химеры. -И какого ее имя? - хрипло пробормотала я уже зная ответ. -Преданность.
Кальвин обернулся, и я проснулась.
***
Почему-то сожаление о смерти и жизни Кальвина - да, именно в таком порядке - пришло ко мне после его смерти. Весь Орден неоднократно вспоминал о нем. Он никогда не афишировал свое отношение к Разрушителям, многие думали, что он среди них - слишком замкнутый, слишком гордый, слишком чужой. Еще несколько раз мне снился Рудольфус. Когда-то, еще будучи живым, он научился перекидываться в черного ворона. Втайне мы восхищались им, но в глаза называли его грязной курицей. Мне снился внутренний двор Академии Равновесия. Я бродила между теплицами, а надо мной летал черный ворон. Вокруг меня постепенно собирались остальные академисты, они кричали мне о черной птице и о том, что я больше не с ними. Я пыталась что-либо крикнуть в ответ, но не слышала собственного голоса, вместо этого из моего горла выходили хрипы. Ворон каркал, тучи над головой сгущались.
***
Когда он умер, все мы раскаялись в том, что гнобили его. Но этим не вернешь демона. Мы поняли, что остались одни.
-Я не пойду на выпускной. Я сидела в пышном красном платье на кровати и смотрела в окно. Слезы текли по моим щекам. О чем я думала?.. Как я могла поддаться на такой самообман? Это же... это же... невозможно. -Успокойся, - раздался воркующий голос Левиафана рядом. Его дыхание обожгло мое ухо. -Пойдем, все в порядке. Все будет в порядке. Я почувствовала руки Левиафана на своих плечах. Он аккуратно развернул меня к себе и посмотрел в глаза. -Пойдем, - я почувствовала мягкое проникновение в сознание. Он что... ментальный маг? Я спросила его об этом. -А как мне еще заставить тебя повиноваться мне? - спросил хрипло он. -Не нужно, - ответила я, но не могла сопротивляться ментальному Зову. Он был сильнее моего желания остаться в комнате, собрать вещи и уйти незамеченной. -Ты сейчас должна покинуть эту комнату со мной, мы спустимся в подземелья, пройдем по Хрустальному коридору и выйдем в Бальный зал, - сказал он тихо. Я закрыла глаза и внимала его голосу. Почему-то сегодня он казался мне как никогда... приятным. Внезапно зов прекратился. Я резко открыла глаза и обернулась: Левиафан стоял у открытого окна, две верхние пуговицы его белоснежной рубашки были расстегнуты. Он тяжело дышал. -Что такое? - спросила я, но он поднял руку вверх. Я замолчала. -Нам лучше идти, Джина. -Лучше для..? - начала я, но он резко сорвал свой пиджак со спинки стула. Я следила за его перемещениями по комнате. Через пару секунд Левиафан безмолвно застыл в дверях. Я встала и подошла к нему, положив руку на плечо. Он вздрогнул, но не обернулся. -Пойдем, - глухо сказала я. Мы шли по коридорам Академии Равновесия держась за руки. Мне было невероятно легко и приятно, весь сплин сошел на нет. Мое прекрасное настроение резко контрастировало с молчанием Левиафана. Он тяжело дышал и старался не смотреть на меня. Мы минули башню Хаосников, холл замка, подземелья. Левиафан сильнее сжал мою ладонь, когда мы вошли в Хрустальный коридор. Впереди слышались торжественная музыка и чей-то громкий смех. -Когда мы войдем в Бальный зал, все изменится, - услышала я голос Левиафана. Он наконец-то посмотрел на меня. В его глазах я видела хаотические огоньки. -Я бы хотел... Но Левиафан не договорил. Двери Бального зала открылись, коридор наполнила музыка. Впереди мы увидели Артналаеона. На нем был черный фрак, на голове был высокий черный цилиндр, а в руках трость. Он облегченно вздохнул, увидев нас и направился в нашу сторону. Левиафан стиснул зубы и хмыкнул, его хватка стала железной. Он резко выпустил мою руку и стал за мою спину. Тайфлинг наклонился, и я услышала полные злости и неуловимой боли слова: -Он ждал тебя. Иди же, иди! - и легко толкнул меня в спину. Я сделала шаг по направлению к Артналаеону, и в этот мир я обернулась к Левиафану. Его глаза горели, его губы были сжаты в тонкую полоску. Он еле заметно кивнул мне. -Вы подарите мне этот танец? - мягко спросил Артналаеон, снимая цилиндр и кланяясь мне. Я подала ему руку, и мы прошли к Бальному залу. В дверях я снова обернулась. Левиафан все так же стоял, я видела, как в зеркалах Хрустального коридора пляшут тени. Черные тени.
Танцы закончились. Наступил момент выдачи свидетельств об окончании Академии Равновесия. Все студенты стали вокруг круглой сцены. Ведущие вечера, преподаватели и ректор Гирола стояли на сцене совещаясь. Мы ждали. Наконец, Гирола подошел к краю сцены и поднял руку вверх. В зале мгновенно стало тихо. -Я приветствую всех Вас на сегодняшнем мероприятии, - сказал Гирола усиленным магией голосом. -Сегодня каждому из Вас предстоит сделать шаг во взрослую жизнь - получить диплом об окончании Академии Равновесия, а кое-кто даже получит степень лиценциата магических наук! Зал загудел. -Мы начнем именно с наших лиценциатов! Поприветствуем первого... Гирола произнес первое имя. Я молча наблюдала за вручением документов, затем отстраненно слушала речь лиценциата. После похлопала. А Гирола все звал и звал новых лиценциатов. Я очнулась только тогда, когда услышала знакомое имя: -Я приглашаю на эту сцену Левиафана Гальдара! Я внимательно следила за тем, как Левиафан выходит из толпы, взбирается на сцену, принимает из рук Гиролы диплом и подходит к микрофону. -Я очень рад, что сегодня получил степень лиценциата алхимических наук, но мне кажется, я ее недостоин. Зал ахнул. -Все находящиеся здесь знают, что я алхимиком стал не по своей воле, - скромно сказал он. -По мне так степени по некромантии было бы достаточно. Гирола таинственно улыбался, Левиафан говорил что-то еще, но я не обращала внимание на его слова. Я видела, как двигаются его губы, я смотрела ему в глаза. И он отвечал мне этим же. Меня то кидало в жар, то в холод. За что? Наконец, Левиафан закончил свою речь. Он сошел со сцены и опять скрылся в толпе. Я хотела проследить за ним и догнать, поздравить, сказать что-нибудь еще. Я ощущала почти физическое желание сказать что-то. Меня тянуло и ломало, но Артналаеон не позволил мне: он крепко держал меня за руку. В полутьме зала сверкнули его глаза, и я поняла, что это - соперничество. Гирола назвал следующее имя: -Гримнар, Логан! Мне словно дали пощечину. Я закрыла глаза и невольно прижалась к Артналаеону, он шепнул мне что-то глупое и успокаивающее, но я не слышала его. Только это имя... -К сожалению, Логан сейчас отсутствует, но его диплом пришел получить его отец, Джеймс Гримнар! Поприветствуем его! Я кинулась к сцене, Арт последовал за мной, все еще не выпуская моей руки из своей. Я жадно смотрела на Гримнара-старшего, бывалого вояку, легендарного генерала, отца моего Л... -Джеймс! Стойте! - я попыталась вырваться из плена рук Артналаеона, но отец Логана меня не услышал. Он прошел до конца Бального Зала и растворился в тумане. Я обернулась к Арту и зашипела на него, вырывая руку, но он остался непроницаем. -Ирдос, Артналаеон! Арт глубоко вздохнул и выпустил мою руку. Я прижала ее к себе и успокаивающе погладила: его пальцы были воистину железными, на мягкой и нежной коже остались синяки. -Я долго шел к этому моменту, старался, трудился, и, наконец, я получил начальную степень. Я буду стараться и идти по пути науки... Я усмехнулась. Артналаеон вернулся ко мне. Он широко улыбнулся, но я лишь презрительно хмыкнула. -Софос, Аэзар! Огненный ангел взошел на сцену. Да, сегодня он действительно был огненным: огонь объял его, а крылья пылали. Девушки в зале ахали и охали, ведь Софос был невероятно красив. Ха. -...Аэзар Софос получает степень лиценциата медицины и целительства! Он говорил что-то пафосное, что-то возвышенное про лечение и исцеление. Затем он показал пару фокусов с огнем. Все похлопали, а я демонстративно отвернулась. Через пару минут я услышала, как он подошел к нам с Артом. -Доволен? - насмешливо спросил целитель. -Счастлив, - просто ответил алхимик. -А ты почему отвернулась? - спросил Аэзар у меня. -Я же фаершоу устроил специально для тебя. Я промолчала.
Вручение степеней подходило к концу. И тут я услышала... -Таурл'иэ, Джина Империал! Перехватило дыхание. Мне стало плохо. -Удачи, - шепнул мне Артналаеон. Я взошла на сцену. Гирола вручил мне все документы, пожал руку. Я мельком взглянула на обложку диплома: лиценциат парапсихологических наук. Как и было обговорено. -Спасибо, профессор Гирола, за то, что разрешили мне сдать экзамены экстерном и получить степень лиценциата парапсихологии. Темный коридор... змея... Вздох. Тепло где-то в районе груди. Перешептывания в зале. -Почему именно парапсихология? Каменные стены. Четыре герба четырех факультетов напротив. Тень в нише. Я не просила их сплетничать. -Мне кажется, что в наше время крайне необходимо владеть приемами самозащиты, особенно в ментальной области... Полоска света из окна кое-как освещала коридор. Ритуальный кинжал, блеснувший в свету. Красная от крови гарда. Я - первый ментал за последние несколько столетий. Вот как? -Тем более, в условиях приближающейся войны единственно важным решением будет... Вскрик боли, тиший шепот. Почему они шепчутся?! Они меня раздражают. -...Будет знать как можно больше, быть как можно сильнее, быть как можно хитрее и выносливее, чем наши крылатые... Падение на холодные камни подземелья. Свет от волшебной палочки. Хмыканье в зале. Они здесь. -Враги. И поэтому я выбрала именно это направление. Ментальная магия всегда была и остается... Слова оживляющего заклинания. Пробуждение. Сильные руки. Тепло распространяется по всему телу. Кто-то кашлянул. Интересно?! -Лучшим инструментом в борьбе с врагами государства и всего населения Мира Теней. Спасибо Академии за то, что здесь я смогла получить достойное образование. Пять имен, высеченных под гербом Хаотического факультета кровью и магическим кинжалом. Никогда не сотрется. Последний же враг истребится - смерть. Я пробормотала что-то еще, сошла со сцены. И, не говоря ни слова, вышла из зала. Как оказалось, не одна.
***
-Почему ты нам ничего не сказала?! - злился Левиафан. Я пожала плечами. Мы сидели в моей комнате в башне Хаотиков. Вся Академия веселилась в бальном зале, а мы здесь, втроем, решали, что будем делать дальше. Левиафан, как пару часов назад, стоял у окна. Я полулежала на кровати. Артналаеон сидел на стуле и курил. Я следила за тем, как большие кольца дыма принимают причудливые формы в воздухе, а затем растворяются и исчезают. Бедные. -А что бы это изменило? - лениво протянул Артналаеон. Удивительно, но он понял меня. Левиафан повернулся к другу, в его глазах я увидела какое-то разочарование. -Вопрос доверия, - тихо сказал он. Я тяжело вздохнула. И... тишина. -Орден Серебряной Длани дает нам первое задание, - быстро проговорил Артналаеон и затянулся. Мы, как по команде, одновременно взглянули на тайфлинга. Артналаеон засмеялся. -Наше задание звучит так: решить, чем мы будем заниматься теперь. Я предлагаю продолжить обучение по профилю. Мы будем полезны руководству Ордена как спецы. -Куда? - подал голос Левиафан. -Темноземельский университет алхимии, - серьезно сказал Артналаеон. -Меня там ждут. -Высшая школа дисциплин Теней, факультет боевой некромантии, - хмуро сказал Левиафан. -А ты, Джин? А что я скажу ему?.. -Я еще не решила, - и повернулась на бок. Я услышала, как Левиафан садится на кровать и ложит на мое плечо свою теплую руку. Я вздрогнула. -Ты не подавала документы? - ласково спросил он. Я помотала головой. -Я могу договориться с руководством ТУА, тебя возьмут с удовольствием, - прокуренный голос Артналаеона. -Не кури больше, - попросила я. -Значит, я направляю запрос? - уточнил Арт. -Делай что хочешь, - сдалась я. Арт улыбнулся.
***
Большой красный поезд стоял на платформе. Навстречу мне шли улыбчивые люди, эльфы, ангелы. Но я не смотрела на них, я искала в толпе тайфлинга. -Угадай, кто! - кто-то подошел сзади и закрыл мне глаза ладонями. Я быстро обернулась и обняла друга. Он счастливо улыбался, глаза искрились счастьем. За его спиной был огромный рюкзак, а рядом стояли еще четыре-пять чемоданов. -Джин! Как я рад тебя видеть! - прошептал он и крепко обнял меня. Я чуть не задохнулась в его объятиях - настолько сильными они были. -Взаимно, Леви, - откашлялась я. Он похлопал меня по плечу и счастливо засмеялся. -А почему Артналаеон не пришел? - немного расстроенно спросил он. -Он на встрече с ректором Университета, - смущенно пояснила я. -А я отпросилась проводить тебя. Сейчас провожу и пойду на экзамены. -Сегодня вступительные? - нахмурил брови тайфлинг. Я кивнула. -Да. По алхимии, технике зельеварения, магии созидания и философии. Говорили, что приемная комиссия может задавать дополнительные вопросы по учебной программе, - ответила я. -Я готова, так что я не боюсь. -А я боюсь, - улыбнулся Леви. -Через две недели я сдаю теорию некромантии, темную магию, светку, нежитеведение, практическое чернокнижие и энергетику. Если наберу нужное количество баллов на этих предметах, то буду сдавать последнюю часть экзамена - пратика некромантии. Самый сильный некромант Школы поднимет скелетов и зомбаков, а я должен буду призвать Теней и очистить кладбище от нежити. Так что, возможно, вернусь оттуда домой. -Не бойся! - я рассмеялась. -Ты был лучшим боевым магом в Академии, ты обязательно сдашь экзамены! -Спасибо за поддержку, Джи, - он взял мои ладони в свои. -Я буду очень скучать... -Почему? Разве ты не сможешь приезжать на каникулы? - удивилась я. -Нет, - замялся Левиафан. -Телепортация оттуда запрещена, сквозные зеркала не работают. Школа закрытая. Я расстроилась. Левиафан заметил это. -Не расстраивайся, я найду способ, - мягко сказал он. -Я буду писать каждый день. Он сжал мои руки. -Смотри, поезд отбывает, - пробормотала я, чувствуя себя... неуютно. В жестах и словах Левиафана чувствовалось что-то... непривычное. -Точно, - сказал он, но не выпустил моих рук из своих. Я поежилась. Поезд начал двигаться. Он медленно набирал ход. Левиафан стоял и смотрел на меня. Я смотрела себе под ноги. -Пора идти, - быстро сказал он, наклонился и... поцеловал меня. Я обомлела. -Я буду писать, - крикнул он мне, на ходу залезая в поезд, а затем левитируя свои чемоданы. Когда поезд скрылся за поворотом, я телепортировалась.
***
-Где ты была так долго? - равнодушно спросил встретивший меня у ворот Университета Артналаеон. Я подняла на него глаза и попыталась сфокусироваться на его недовольном лице, но у меня не получалось. Внезапно Арт дернул меня за руку. Я остановилась. -Ты. Меня. Слышишь? - выделяя слова спросил он. Я кивнула. -Через десять минут у тебя начинаются вступительные экзамены! Ты меня слышишь?! - я снова кивнула. Затем почувствовала мягкое проникновение в сознание. Я очнулась, когда Артналаеон просмотрел воспоминание с вокзала. -Что... это? - спросил он дрожащим от гнева голосом. -Ты... Но он не договорил. Я залепила ему пощечину и направилась к Университету.
***
-Я почту за честь иметь такую студентку, - подмигнул мне старенький дружелюбный профессор теоретической алхимии. Я улыбнулась мужчине. Приемная комиссия рассматривала результаты моих экзаменов. Все было сдано на отлично. Сейчас, сейчас они скажут... -Но я бы хотел задать последний вопрос госпоже Таурл'иэ, - подал голос мрачный преподаватель по технике зельеварения. Это конец... -Сколько максимум чар можно применять в связке по отношению к зельям памяти? - внимательно спросил подлец, нахально разглядывая меня. Темный коридор, лучик света, ритуальный кинжал, теплые руки. Мой обморок, волшебная палочка, которую он всегда прятал от нас, слова исцеляющего заклинания. Его горячий шепот... -Я готов на все, только не умирай. Магический контракт. Недосказанность между нами была обычным явлением. Конечно, мы понимали друг друга с полуслова, но иногда стоило сказать больше, чем обычно. Он молчал, я делала вид, что все в порядке. Но ничего не было в порядке; мы оба страдали. Но я ведь слышала это.. Артналаеон... -Это зависит от силы зельевара, - вспомнила я то, что втолковывал мне Артналаеон на шестом курсе. Члены приемной комиссии переглянулись.
***
-Ну что? - хмуро спросил он у меня, когда я вышла из корпуса Университета. -Я зачислена. -Спасибо. -За что? - удивилась я. -Я всегда об этом мечтал. -О чем? Он не ответил.
Сообщение №: 7222
В кошельке: бабло
Зарегистрирован: 01.07.05
Откуда: Россия, Таганрог
Рейтинг:
42
Образ:
Награды:
Отправлено: 23.08.10 02:07. Заголовок: Пути? Какие Пути? О ..
Джонатан Аустер. Пути.
Пути? Какие Пути? О чем Вы говорите? Да, у меня была возможность выбрать путь. Но я ею не воспользовалась. И - зачем? Я довольна тем, что у меня есть. Отдельный разговор о том, что некоторые не простили меня за то, что я выбрала. Если когда-нибудь они простят меня, то мне станет легче. И я сожалею. Но их нет.
***
-Здравствуйте, Джина. Джонатан Аустер, полудемон, старый преподаватель алхимии, ждал меня в лаборатории. Вместе мы готовили зелья для лазарета, а так же проводили некоторые эксперименты. Скажу больше - нам было просто приятно общаться. Он был умен, мудр и спокоен, и эти его качества резко контрастировали с моей горячностью и желанием спорить. Я всегда знала, что в споре рождается истина. Каждый из студентов Академии Равновесия был для Аустера почти что родной ребенок. Он всех нас любил - хороших, плохих, отвратительных, прекрасных, безумных и гениальных. В молодости Аустер лишился возможности завести собственных детей - не удался эксперимент. Он отравился собственным зельем и должен был умереть, но выжил, балансируя на грани жизни и смерти, и, как он говорил, отдал за это свое счастье. Откровенничал с нашим алхимическим классом он редко, да и то это случалось только тогда, когда он пил крепкое вино на наших своеобразных вечеринках-посиделках. В остальное время он говорил, что положил свою жизнь на алтарь науки, что другой судьбы ему бы не хотелось. Не знаю, как другие, но я видела в нем глубоко несчастного демона, который старался заговорить нам зубы. Аустер добился огромных успехов в алхимии. В возрасте двадцати лет он получил свою первую степень, в пятьдесят лет - следующую, а в сто - добился мирового признания. Он не любил говорить о своих достижениях, но мы видели сами, насколько он талантлив. Многие открытия в области алхимии и зельеварения, а так же заклинаний и чар принадлежали именно ему, например, консервирующие чары, позволяющие приостановить варку сложного зелья, или группа заклинаний, позволяющих убыстрить процесс варки зелья. Он мог определить ингредиент по запаху не открывая глаз, причем он называл даже время, в которое он был собран, и лунный день. Он много чего умел - и этими знаниями делился с нами. Я никогда не сожалела о том, что выбрала алхимический класс на старших курсах. -Добрый день, профессор Аустер! - радостно поздоровалась я, входя в просторное помещение. Вдоль стен тянулись высокие шкафы с ингредиентами, инструментами, приборами. Окон здесь не было, разве что зачарованное в потолке. Вид был очень даже ничего - окрестности Академии. Сейчас на улице было солнце, по полянке скакали зайчики. В общем, ничего не предвещало беды. Я бросила тяжелую сумку с учебниками на стул у вешалки, затем достала из нее свои конспекты и подошла к медному котлу среднего размера. Аустер одобрительно кивнул и вернулся к варке зелья в золотом котле. -Эссенция правды, - пояснил он, видя мой заинтересованный взгляд. Эссенция правды? Зачем она нужна в стенах Академии? Аустер словно прочитал мои мысли: -Скоро будет война, - сказал он. Я поперхнулась. Он что... тоже? -А вы... В Ордене? - нагло спросила я. -Давай не будем об этом, Империал, - прохладно ответил он мне. -Ты лучше расскажи, чем будешь заниматься после Академии. Начало разговора казалось мне удачным. Его продолжение тяготило мое сознание. Еще пока не поздно уйти. Но этот разговор рано или поздно состоится, я не могу вечно прятаться от Джонатана Аустера. Он достанет меня как угодно и где угодно, пусть даже для этого ему придется заморозить Ад и раскалить Небеса. Скажу честно. Мне не хотелось ни-че-го. Жизнь потеряла любой смысл после того, как ушел Логан. Многие надежды я связывала именно с ним. О чем я там мечтала?.. О многом. Мне всегда хотелось большую семью, любовь до гроба, послушных детей (я перфекционистка), удачную карьеру и ученую степень. Теперь мне казалось, что это все потеряно. Интерес к жизни поугас, иссяк и растворился в повседневности. Мне не хотелось рыть землю зубами. Теперь я считала, что семья и дети - это удел слабаков, любовь - химера. Зачем мне ученая степень? Если я даже не могу сварить зелье, которое вылечило бы дорогого мне человека. Нет, тайфлинга. Это была моя личная трагедия. Я была зла на Аустера. Но он не был виноват. Он делал слишком высокие ставки. Мне не хотелось разочаровывать своего Учителя, но и врать в глаза... это так... низко. -Я не знаю еще, сэр Аустер, - ответила я, отводя глаза. -Вокруг так много учебных заведений, я мучаюсь с выбором... Врать Аустеру оказалось легко и приятно. Я не кривила душой: с такими рекомендациями и знаниями, как у меня, меня принял бы любой магический институт. Не только алхимический, но и любой другой. Меня даже звал Левиафан поступать с ним вместе на факультет боевой некромантии. Но я не люблю бой... Я люблю мерцание жизни и сияние смерти в пузырьках из прозрачного стекла. Алхимия - моя личная квинтэссенция безумия. -Что-то тревожит тебя, Джина? Я и не заметила, как Аустер подошел ко мне. Он положил свою могучую руку мне на плечо и посмотрел прямо в глаза. Я вздрогнула: Аустер умел смотреть прямо в душу, он видел в моих глазах что-то. Только что он успел там увидеть?.. Я отвела взгляд. Аустер поморщился, словно от зубной боли, и отошел к окну. Я отвернулась от него и опустила взгляд в пол. -У нас всегда есть выбор. Вокруг нас тысячи нитей различных путей, ведущих к славе, бесславию, величию, безразличию, любви, ненависти, позорной жизни и красивой смерти. Стоит только протянуть руку. Но ты, черт возьми, почему у тебя пустой взгляд?! Ты же еще так молода! Я молчала. -Перед тобой открыты все дороги! Неоспоримый аргумент. Я знаю, профессор, я знаю. Видимо, я проговорила это вслух, так как Аустер повернулся ко мне. -Ты не хочешь заниматься алхимией? - спросил он недоуменно. А зачем мне заниматься тем, что не поможет спасти моего друга? -Да причем тут это, профессор, - раздраженно повела я плечами. Аустер заинтересованно посмотрел на меня. Он взял стул и уселся передо мной. -А в чем тогда дело? Что случилось? -Я боюсь... потеряться, - растерянно ответила я, обхватив себя руками. Колючий взгляд Аустера заметно потеплел, и он расселся на стуле. -Как именно потеряться? Я моргнула. -В битве... с самой собой. В выборе путей, например. Перспектив так много, но ни одну из них не хочется рассматривать. Нет, я не потеряла интерес к алхимии, но я не понимаю, зачем это все? Аустер задумчиво почесал подбородок большим пальцем правой руки. Я рассматривала свои ногти. Мы молчали минут десять, и когда я подумала, что Аустер уже заснул, он заговорил. -В твоем возрасте я тоже боялся потеряться. Я - сын разрушителя. Мой род очень богатый и могущественный, и не последовать примеру родителей для меня было равносильно отречению. Все члены рода были связаны магией крови, которая защищала и оберегала нас. Я уже почти был готов стать на путь зла, готовился к приему Бога, - в голосе Аустера послышалось отвращение, - все вокруг были горды за меня, мол, я настоящий сын своего отца. Но однажды я увидел... Я затаила дыхание. -...Увидел, как они убивают. Это навсегда отвратило меня от их темных делишек. Я сумел найти в себе силы порвать с родом навсегда. Я сменил фамилию. Я не знал, как дальше жить. Пока... пока ректор Гирола не подобрал меня. Грязного, никчемного, ничейного. Он воспитал меня и дал мне место работы. Я увлекся алхимией. Проводил много времени в лабораториях. Работал так, что практически сошел с ума. Но все это время мой отец ненавидел меня. И проклял. Я сварил зелье для того, чтобы снять проклятие. Я отравил себя. Я отрекся от многого, но я смог нащупать свой путь в темноте. Я доволен своей жизнью. Сможешь ли ты сделать так же, Джина? Сможешь ли ты сказать то же самое, пусть не сейчас, но потом? Я была потрясена историей зельевара. Передо мной открывались картины его прошлого, я видела все в ярких красках. Чтобы не зарыдать, я сжала зубы. Аустер встал со стула, заколдовал мое зелье чарами консервации и хриплым от волнения голосом проговорил: -Свободна. Я схватила сумку и выскочила из кабинета. Мне было о чем подумать.
***
Джонатан Аустер погиб в битве за Академию Равновесия. К сожалению, это были последние минуты древнего оплота знаний... Его не смогли восстановить. Джонатан отважно защищал замок, убил немало разрушителей, но оказался обречен на смерть заклинанием своего отца, Гретхангарена Таурл'иэ. Разве я могла предположить, что передо мной еще один Таурл'иэ? Я никогда не подумала бы об этом.
Никого не жалеть. Он не жалел тех, кого губил в кровавой схватке. Он защищал себя, но, прежде всего, тех, кого обучал. Каждый сам за себя. Отец и сын оказались по разные стороны баррикад. Никому не доверять. Он не доверил свою тайну никому. Предавший один раз предаст и второй. Он предал своего отца. Отец предал своего сына. Никого не впускать в свое сердце. Он мог бы открыть свою тайну мне. Не показывать своей боли. Он умел держать лицо. Никогда ни у кого не просить помощи. Ему было трудно. Умереть красиво. Он умер как герой.
***
Я довольна, профессор Аустер. Даже более - я счастлива от того, что не выбрала никакого пути. Спасибо. Иногда я прихожу на кладбище Равновесия, находящееся на месте бывшей Академии. Я подолгу смотрю на холодный могильный камень, на котором высечено всего четыре слова: У каждого свой путь.
И мне кажется, что он смотрит на меня с небес и беззлобно ухмыляется. Вы видите меня, профессор? Я смогла.
Имя: граф Гильдас Магнус Возраст: 350 лет Раса: Человек (6) Профессия: Маг Огня (5) Религия: Хаос (послушник) Гражданство: Центральные земли Лист персонажа
Сообщение №: 1740
Зарегистрирован: 18.01.09
Откуда: Вологда
Рейтинг:
18
Нет, через вечность или год, Но ты простишь меня. И откроешь эту дверь...
Ты всегда был мне ближе любого, живущего на этом свете. Ты воспитал и вскормил меня, научил понимать иллюзии миров, привил любовь к жизни, какой бы несправедливой и не прощающей бы она ни была. Ты научил меня отличать правду от лжи, выбирать друзей, расставлять точки над i. Ты обучил меня всему, что знал сам, всему, что помогло мне держаться на плаву столько лет. Порою я жалею, что я не говорила тебе о том, как я благодарна... Но ты бы не принял этих слов - ты отдавал свои знания искренне и с большим желанием помочь. Ты был единственным, кто понимал меня, кто мог безошибочно определить, что гложет и терзает меня, одним взглядом или прикосновением ты мог снять мою боль. Ты никогда не использовал мои слабости, ты никогда не делал того, чтобы зародить во мне сомнения. Ты советовал, как нужно поступать, даже если твои интересы при этом были ущемлены. Ты был всем для меня - и в то же время... Прости меня...
***
Бальный зал на четвертом этаже Крепости Теней был невероятно огромен. Я все еще чувствовала себя неуютно в своем маленьком креслице в самом углу зала, прижимая к груди Книгу Тайн Таурл'иэ. Огромные статуи по периметру зала возвышались надо мной. Изумрудные и рубиновые глаза архитектурных изысков сверкали как-то недобро, и меня пробирала дрожь. Плюс ко всему этому я чувствовала, как пульсирует магия Крепости, как она окутывает меня и прощупывает. Я видела белые ниточки магической силы, идущей от Мастера. Я видела мощь и скрытую опасность Иоганна Мортейга, и это пугало меня. Каждая секунда, проведенная в этом зале, лишала меня сил и надежды на что-то хорошее. Словно из мира, такого яркого и многогранного, выкачали все краски и оставили серый. Цвет растаявшей надежды. Ах да, кроме серого был еще белый - собственная магия крепости, веками растущая и пополняемая каждым членом рода. Я увидела, как в зал вплывает две Тени. Они что-то прошелестели, Иоганн кивнул. Спустя пять минут в зал начали заходить какие-то эльфы, демоны, люди - это были Разрушители. Я зажмурилась. Сегодняшний прием был не таким, как всегда - элита религии разрушения решила, что будет справедливо, если мой Мастер займет место среди них. Я не знала, что ответил им Иоганн. Но факт остается фактом - он согласен их выслушать. Может быть, это конец его взглядам и моему спокойному существованию?
Из толпы разрушителей вышел высокий и статный тайфлинг. В чертах его лица я увидела что-то очень родное и знакомое, но невероятно неуловимое... Полудемон достал свиток из своей дорожной сумки и стал читать: -Согласен ли ты, Иоганн... -Давай без формальностей, Аэдор, - вздохнул Мастер. Тайфлинг пожал плечами и свернул свиток. -Присоединишься ли ты к нам, nam`e? - спросил он. Мастер нахмурился. Я напрягла память в поисках этого странного слова, но я недостаточно хорошо знала тиуриэльский язык, на котором они говорили. Иоганн улыбнулся. -Каковы условия? Его вопрос шокировал всех, кроме тайфлинга. Он ухмыльнулся, и рваные раны на его лице стали смотреться еще зловещее. -Ты отдашь свою душу нашему Богу, - начал он тихо в полной тишине, - ты будешь служить ему верой и правдой! Ты будешь с нами до конца, своего или нашего, - наглая ухмылка. -Ты приведешь в наш клан новых адептов разрушения! Ты согласен, Ио? Странно, что мой Мастер позволяет этому недомерку называть себя по имени... Мортейг скромно посмеялся. -Ну так что? - тайфлингу не терпелось узнать, что же ответит мой Мастер. -Аэдор, я думал, что ты не так глуп. Тайфлинг недоуменно взглянул на моего мастера. -Твоя наивность меня поражает. В руках Мастера появились белые нити. Магия крепости... -Таурл'иэ НИКОГДА И НИКОМУ НЕ СЛУЖИЛИ! Иоганн начал натягивать нити. Я видела, как он медленно поднимает руки вверх. -Но.., - начал был тайфлинг, но Ио завязал нити на узел и крикнул: -Прощай, сынок! Знай, что ты умрешь рабом! Ио затянул нити. Все находящиеся в зале исчезли. Я не поверила своим глазам... Неужели, такое бывает? Он повернулся ко мне, подошел, стал на колени перед моим креслом и нежно погладил меня по голове. -Это были Узы Мэнора, - ласково сказал он мне. Я дрожала. -Так можно выгонять из твоего жилища нежеланных гостей. В Крепости Теней узы, конечно, посильнее, но и здесь не хухры-мухры. -Они... не сделают ничего? - спросила я. -Нет, - засмеялся он, - ничего. Будь спокойна.
***
-И он прямо так говорил? - спросил Тальбот Гальдар. -Да, все было именно так, - кивнул Ио. Генералы нахмурились. Декорации сменились, воспоминания тоже, но я все так же сидела в углу. Я смотрела на этих старых бородатых дядек. Никто не обращал на меня внимания, а я слушала, о чем говорили на этом тайном совете. -Иоганн, - подал голос Джокер. Джокер был старым одноглазым пиратом-темным эльфом. Всю жизнь он плавал на различных суднах по Морю Забвения, а недавно решил, что "грабить караваны" уже не ново и не оригинально, поэтому он променял сушу на море. А точнее - стал служить в войсках Почетного Легиона Ордена Серебряной Длани. Мой мастер не ответил. Он сжал губы в тонкую полоску и задумчиво смотрел перед собой. -Ио, - повторил пират. Но мастер молчал. -Послушай... -Что ты хочешь сказать мне, Джок? -Мы слабы, - уверенно проговорил пират, и все присутствующие закивали. -Еще несколько десятков лет - и Орден прекратит свое существование. -К чему ты клонишь? - Ио выпрямился и внимательно посмотрел на Джокера. Тот забегал глазками, поймав раздраженный взгляд Ио. -Ты мог бы спастись, - начал было пират, но Ио вскочил со своего места. Как ураган, он пронесся по комнате. Остановился он только у окна, прислонился лбом к холодному стеклу. За окном прогремел гром, сверкнула молния. Ио был особенно страшен в озарившем его свете. -ТЫ говоришь мне о спасении? Ты, Джокер, проплававший в морях несколько сотен лет? Пират сконфуженно молчал. -Я сказал это тому недоумку и скажу тебе! Таурл'иэ никогда не сдаются! Они никогда не молят о спасении, они никогда не подчиняются, они никогда не сдаются! И даже если я буду умирать, я скорее плюну кровью в лицо Аэдору, чем приму его сторону! Ты разве меня не знаешь? Он горько усмехнулся. -И если вы, кучка стареющих и трусливых вояк, хотите сдаться - знайте, я не с вами. Он подошел ко мне, взял на руки и телепортировался.
***
Мои силы были на пределе. Нереальная усталость одолела меня. Адреналин в крови зашкаливал, ярость в воздухе была почти осязаемой. Так ненавидеть было просто невозможно. Я старалась из последних сил бороться... Эта тренировка убьет меня. -Ну же! - кричал Мастер, вытаскивая меч, украшенный рубинами, из ножен, - ты, слабачка! Я остановилась от шока, который охватил меня. Как он назвал?.. Он никогда не позволял себе такого... Он специально раззадоривает меня! Бросить или нет... Зачем мне эти тренировки... Нет! Я буду бороться до конца. Еще один рывок. Бросок, удар, блокировка, разворот, выпад, еще один удар, опять блок, поворот и торжество. Я выбила у него меч из рук. Бросила ставший тяжелым и чужим меч в угол комнаты, сняла с себя тяжелые доспехи и ушла туда, где мне было легко и хорошо. Зализать рану. Я люблю море. Люблю сидеть на песке и смотреть, как ветер ведет беспрерывную борьбу с волнами, люблю звук моря, его солоноватый вкус и терпкий запах. Я люблю видеть то, как ведет себя эта непобедимая стихия. Я чувствую ее мощь... Его шаги раздались так внезапно, что я не успела скрыться. -Не лежи на холодном песке, простудишься, - проинформировал меня Мастер, усаживаясь рядом. -Демоны не болеют, - я презрительно фыркнула и попыталась отодвинуться от него. -Мы, - он запнулся на этом слове, - не болеем магическими болезнями, а человеческими вполне можем, - произнес он очень мягко и посмотрел вверх. -Нынче Альдебаран очень яркий, не находишь? -Нахожу, и что? - спросила я ровным голосом. -Твоя звезда, - улыбнулся он. -Такая же упрямая. Я ничего не ответила. -Я вчера закончил состав, позволяющий выращивать растения для других зелий быстрее, - осторожно произнес он, меняя тему. -Ты будешь его тестировать? -Буду. Слушай, - я поднялась с покрывала и внимательно посмотрела на мастера, - зачем ты пришел? Пытаешься подкупить меня своими разговорами? Не выйдет, - я всхлипнула и быстро отвернулась от него, вытеревшись рукавом. -Послушай, Джина,- начал было Иоганн, но я вскочила и быстро выпалила: -А знаешь что, Морти? Пошел ты к черту! Зачем тебе нужна воспитанница-слабачка? Меня даже родители бросили потому что чувствовали, что я слабая! Брось и ты меня, оставь меня где-нибудь, убей, продай пиратам! Давай, сделай это! Мой Ио тоже встал. Он с тоской посмотрел на меня и подумал: глупая какая. Я успела перехватить его мыслеформу. Мое лицо побагровело, я закусила губу и хотела было сказать очередную гадость, но тут же передумала и бросилась прочь. Он кинулся за мной... Мы долго бежали по берегу, ноги завязали в песке, и, в конце концов, он бросил на меня легкое заклинание запутывания. Я остановилась, путы связали тело. Мастер отдышался и подошел ко мне, крепко обнял меня сзади... Я плакала, мои плечи судорожно вздрагивали. -Джина, дорогая моя девочка, как ты могла такое подумать? - спросил он тихо, - если тебя бросили родители, то это еще ничего не значит. Ты можешь разочаровываться в ком угодно, не верить, обжигаться, но я тебя никогда не брошу, и дело ведь не в клятве, - он почувствовал, что я хочу его перебить, и посему продолжил страстно, так, как умел только он, - не было ее, клятвы этой дурацкой. Я привязался к тебе и полюбил тебя, я люблю тебя такой, какая ты есть - мягкая, добрая, хорошая, таких ведь вокруг нет... Я люблю тебя за то, что ты такая вот, вроде демон, а характер человеческий... Я бы защищал тебя всю твою жизнь, уничтожал и гнобил всех твоих врагов, но я ведь старый уже и когда-нибудь умру, и ты останешься одна. Возможно, с тобой рядом будет такой мужчина, с которым тебя будет ждать покой и благодать, но я предпочитаю, чтобы ты могла защититься в случае чего, показать всем, что ты можешь и чему тебя научили. Поэтому ты тренируешься так рьяно. Поэтому я так натаскиваю тебя. Подумай о многом, моя девочка, подумай о том, что тебя ждет, подумай хорошо. Он поцеловал меня в макушку и снял заклинание. Мастер еще раз оглядел море, повернулся и ушел по мощеным дорожкам в мэнор. А я осталась здесь, на берегу моря, предаваясь мыслям.... Он врал.
***
-Неужели алхимия - твоя единственная страсть? - спросила Мэлориан. Я напрягла слух. -Нет, конечно же, - рассеянно ответил Иоганн, смотря в выпуск газеты "Срочные новости". -А чем ты еще увлекаешься, Иоганн? - девчонка доверительно придвинулась к Мастеру. Я почувствовала укол ревности. Ио задумчиво взглянул на нее и откинул надоевшую длинную прядь с лица. -Ментальной магией, Мелла, - ответил он. Мелориан отодвинулась обратно, наматывая на палец фиолетовые волосы. -Это не так романтично. А чем еще? -У меня есть свой фамилиар, - Ио нахально улыбнулся, глядя в глаза племяннице. Она вспыхнула. -Фамилиар у тебя! Вот почему у меня не получилось его вызвать. Ой! - она зажала рот руками. -Мэлориан, - Ио разозлился, - сколько раз отец говорил тебе о том, чтобы ты не баловалась древней и неизвестной тебе магией?! Да, фамилиар у меня, так как я наследник рода. Я бы попросил тебя больше не отвлекать моего демона от моих дел. Ио рассерженно швырнул газету на стол и вышел из комнаты.
***
После короткого разговора Иоганна и Мэлориан у меня возникла безумная идея... Совместить фамилиара и ментальные навыки. Наверное, я тогда была наивной и глупой. Я полагала, что такие эксперименты помогут мне развить свой разум и противостоять Разрушителям. Вместо этого я получила внутреннего демона и раздвоенный разум. Я прочитала два заклинания. Вместо призыва фамилиара и управления им я получила нестерпимую боль в голове. Глаза открыть в этот момент было невозможно, так как яркий свет бил по ним, вызывая цветные пятна в них. Меня рвало... Но через пару секунд все прекратилось. Я повалилась на холодный каменный пол и поднесла руки к раскаленной голове. Так начинались минуты моей вечной лжи...
Когда фамилиар исчез и перестал отвечать на тексты вызова, Ио, конечно же, обвинил во всем Мэлориан. В результате нанесенного оскорбления ее отец порвал отношения с Ио. Старший из рода остался один. Я виновата? Кажется, да. Но он тоже врал...
I've got an offer you can't refuse it… Just stick with me and I'll push you all the way to the stars.
Наверное, это была очень красивая магия. Цветок из невесомых золотых и серебряных нитей лежал в маленькой хрустальной шкатулке, наполненной красными блестками. Как только шкатулка открывалась - блестки поднимались в воздух и кружились, роза оживала и распускала свои прекрасные лепестки, а изнутри доносилась приятная мелодия. Невероятно грустная, но оттого возвышенная и сентиментальная. Зельевары-чаровники пытались проникнуть в тайну хрустальной шкатулки, но они не смогли - на ней стояли защитные чары. Я ума не приложу - кто мог сотворить настолько сильные и невесомые чары на этой безделушке? Нет, я, конечно, видела собственными глазами имя отправителя письма, но я не могла поверить в это... Но втайне я каждый день слушала мелодию из этой шкатулки. У меня с этой мелодией была стойкая ассоциация – чья-то жизнь, длинная, полная тайн и загадок. Интересно, что хотел сказать мне этой мелодией Левиафан? Я не понимала его. Зато понимала то, каких высот он достиг в Высшей школе дисциплин Теней. Зачаровать предмет так может не каждый взрослый и опытный маг, а тем более, студент факультета боевой некромантии. Но он старался, правда?..
Левиафан перед отъездом соврал мне лишь в одном - письма приходили каждую неделю. Он в них писал о Высшей школе, просил советов по учебе, описывал курьезные случаи. Иногда он открывал свою душу, делился переживаниями, воспоминаниями из старой жизни. Я ностальгировала вместе с другом, но когда он присылал новое письмо с воспоминаниями, у меня не было сил отвечать. Не знаю. Это все было так... ново мне. Мне было странно читать его строки. Возможно, он отличался сентиментальностью и ранимостью, которую я видела в его словах, но почему-то я не замечала этого на протяжении всего нашего знакомства. Он был... слишком скрытным и загадочным. А может быть, я была не слишком наблюдательна? Может быть, на него так повлияло расстояние, разделяющее нас? Все-таки с ним у нас были более доверительные отношения, чем с Артом, Логаном или Аэзаром.
***
Мы снимали с Артом одну квартиру. В ней было всего три комнаты: наша спальня с двумя раскладушками, алхимическая лаборатория и кухня, больше похожая на продолжение лаборатории, чем на царство вкусной еды. В тот памятный день мне пришло очередное письмо от моего друга. В нем он писал о том, как отлично ему живется в Высшей школе - читая эти строки, я завистливо хмыкнула: мы с Артом питались всякой дрянью, работали за гроши и жили в отвратительных условиях. Но я искренне радовалась за друга и с грустью понимала, как соскучилась по нему. Чертово закрытое учебное заведение!.. Я была готова телепортироваться. Входная дверь хлопнула. Я внимательно посмотрела на ворвавшегося в комнату Артналаеона. Он тяжело дышал, и, кажется, был ранен. -Все читаешь письма от этого пижона? - он оперся на стену, но не смог удержаться и сполз вниз по ней. Артналаеон накануне отъезда в Академию серьезно поругался с Левиафаном. Леви поначалу пытался писать ему, но Арт сжигал его письма, даже не читая. До сих пор я не знала причину их ссоры, Арт начинал злословить в адрес нашего друга, а Леви просто отмалчивался - сколько бы я не писала ему об этом. -Что случилось? - я встала с импровизированной постели, подошла к Арту и присела перед ним. -Я должен руководству лаборатории двести тысяч золотых, - вымученно произнес он. Я охнула. -Если я не заплачу эту сумму до понедельника, то меня отчислят из академии и предадут суду, - он закрыл глаза. -Что произошло? -Мы подрались... Ублюдок навроде Кальвина попался. -Почему ты не сдерживаешься? - спросила я, перетащив друга на кушетку и доставая из шкафчика банки с исцеляющими, заживляющими и успокаивающими. -Он меня... и тебя оскорбил. Склянка в моих руках хрустнула. -И что он говорил, - полувопросительно-полуутвердительно сказала я. -Что мы спим с тобой... Не имеет значения, - он кашлянул и сплюнул сгустком крови. -Свое он получил... Через три дня меня отчислят... Он говорил что-то еще, но я быстро пересекла разделяющее нас расстояние и влила в его рот снотворное. -Спи, Арт.
Через час, вылечив друга от полученных ран, я накрыла его одеялом и шмыгнула в кухню. Отодвинув одну из незаметных каменных плит под окном, я достала мешочек, который весело звякнул. В нем было всего пятьдесят тысяч. "Внесу пока это, может быть, все утрясется?" Я вернулась в комнату. Артналаеон спал на боку, из его горла вырывались хрипы. Я вымученно вздохнула и отвернулась от него - завтра нужно будет пригласить нормального лекаря. Мой взгляд упал на пергамент, лежащий на камине. Нужно было ответить на письмо друга. Я призвала перо, чистый пергамент и стала писать. В своем послании я пожаловалась на жизнь: на бегающих по кухне тараканов, которых магией не извести, на то, что в этом городе работу не найти, на сплетни за нашими спинами, на сегодняшний случай... Отправив письмо, я ушла на кухню варить зелье Сна без сновидений. Я слишком устала...
Моя голова покоилась на столе в тот момент, когда я проснулась. Я открыла глаза и протерла их кулаками. Но через пару секунд подскочила на месте и побежала искать приличную одежду, а не эти лохмотья, что сейчас висели на мне. Взяв деньги и проверив состояние Арта, я вышла из квартиры, заперла ее защитными заклинаниями и направилась в лабораторию при академии. В коридоре первого этажа я увидела руководителя лаборатории - средних лет человека со смешной подпрыгивающей походкой и добродушной улыбкой. -А! Империал! Чем обязан? - спросил он, увидев меня. -Здравствуйте, профессор Блюмквист, - сказала я, - я пришла заплатить часть выкупа за Артналаеона. -А, сущие пустяки! - как-то смешно крякнул профессор. -За него уже заплатили. -Что? - я ошарашенно вытаращила глаза на мужчину. Он вытер грязные руки о свой фартук и улыбнулся мне. -Идите на занятия, Вы опаздываете. Сегодня с черным филином пришла посылка и двести тысяч золотых. Мне тоже нужно спешить! И он ушел, смешно подпрыгивая. Я ошарашенно глядела ему вслед. Левиафан...
***
-Я женюсь, - сказал Левиафан. Я вздрогнула, но не повернулась к нему. Его голос был резким и немного грубоватым. -Да? Я тебя поздравляю, - рассеянно ответила я, не отрываясь от газеты «Сумеречный дракон». -Ты придешь на свадьбу? Я промолчала и сделала вид, что меня увлекла статья об ущемлении прав людей в Диких землях. Левиафан обиженно засопел и вырвал у меня газету. Я возмущенно зашипела на него, но не смогла ничего сказать, когда увидела перед собой слишком серьезное и взволнованное лицо Левиафана. Он смотрел на меня, а я не могла отвести взгляд. Его черные глаза мерцали огнем, а губы были сжаты в тонкую полоску. Мне не отвертеться от ответа. Боль по утрате Артналаеона еще не прошла. Я апатично реагировала на любые события, происходящие в моей жизни. И в жизни друга тоже... Почему он спрашивает меня об этом? -А на ком ты женишься? - спросила я через три минуты молчания. Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза. -Ты придешь? - тупо повторил он. Я хотела сказать нет, но я не могла отказать обладателю таких притягательных глаз. -Да, - еле слышно сказала я и опустила глаза. Он шумно выдохнул, бросил на гладкую поверзность пару золотых монет и вышел из кафе. Я стукнула кулаком по столу.
***
Она была прекрасна в белоснежном платье из тончайшего шелка и кружев. Красивые розовые цветы были вплетены в ее длинные пшеничные волосы. Но мне кажется, что Присцилла не была сильно счастлива. А точнее - она не была счастлива. Левиафан тоже не отличался особой радостью. Он хмуро осматривал гостей и постоянно критиковал что-нибудь, будь то оформление Бального зала или вооон то блюдо на самом краю стола. Левиафан ни на минуту не отходил от меня. Как только выдалась свободная минутка, он утянул меня за собой в какую-то комнату. -Я ее не люблю, она не любит меня, - скривился друг и залпом выпил стакан эля. Я нервно хихикнула. -Ты считаешь это забавным? - возмущенно спросил он. -На твоих глазах рушится чья-то жизнь, а ты молчишь! -А что я должна сделать?! - вспыхнула я и вскочила со стула. Левиафан поймал мою руку и рванул меня на себя. Я чуть не свалилась на него, но смогла удержаться в последний момент и даже попыталась выпрямиться. -Когда мы войдем в Бальный зал, все изменится, - услышала я голос Левиафана. Он наконец-то посмотрел на меня. В его глазах я видела хаотические огоньки. -Я бы хотел... -Нет! - выкрикнула я. Он резко выпустил мою руку. Я стремительно вышла из комнаты. Вслед мне жалобно звякнуло стекло о тяжелую дубовую дверь. Левиафан шваркнул своим стаканом об нее.
***
-Согласен ли ты, Левиафан Тальбот Гальдар, взять в законные жены Пресциллу... Его дерзкий взгляд. Он усмехнулся и ответил положительно. -Согласна ли ты, Пресцилла... У нее - не менее дерзкий вид. Она тоже что-то кому-то доказывала... Глупая. И перед тем, как страстно поцеловать невесту, он бросил торжествующий взгляд на меня. У каждого свой путь.
***
Артналаеон Гальдар смиренно сидел на руках Пресциллы. Меня душили горькие слезы. Во время всего обряда крещения на магии крови я смотрела в эти синие глазки маленького тайфлинга и понимала, что передо мной сидит реинкарнированный Арт из моего детства. Хотя мы с Левиафаном уже тысячу раз перепроверили это - и магия упорно говорила "нет" - я все еще не могла поверить, что маленький мальчик может смотреть так - как смотрел один только Арт. Хотя, может, сказывалась магия имени? Сразу же после обряда Пресцилла начала принимать поздравления от гостей, а я убежала на балкон. Плакать. Я рыдала от души. Этими слезами я пыталась выместить всю свою боль и обиду. На кого или что? На судьбу. На Логана, который бросил нас. На Артналаеона, который ушел так рано. На Левиафана, который назвал своего сына так. На Пресциллу. На мастера. На себя, в конце концов. -Эй, ты чего плачешь? - спросил тихо Левиафан, кладя на мое плечо свою тяжелую руку. Я дернулась, словно меня ударили током. Вытерла рукавом слезы, подняла глаза на друга - и зарыдала пуще прежнего. -Зачем... ты... назвал... его... так? - проговорила я в перерывах между приступами накатывающей волнообразной истерики. -Я не хотел называть его так, - расстроенно молвил Левиафан. -Это все Пресцилла... -Глупая Пресцилла! - прошипела я. -Кому она что попыталась доказать? Магия имени... -Прекрати мне говорить о магии имени! - взорвался мой друг. -Если верить, то ничего с ним не случится! Я усмехнулась. Не буду же я, в конце концов, рассказывать ему кучу историй из жизни? Тем более, он слышал их не раз. Каждую нашу встречу я напоминала ему об этом. -Успокойся и возвращайся к гостям! - он дернул меня за рукав и приблизил к себе. -И прекрати думать об этом всем. Будь сегодня счастливой крестницей моего сына, - он обжег своим дыханием мое ухо. Я рассеянно кивнула. Он отпустил меня. И тут я увидела стоящую в арочном проеме Пресциллу. Он сощурила голубые глаза и что-то начала кричать. Они ругались долго. Я почти не вслушивалась в их препирательства, да они и не были нужны мне. Все, чего я хотела в данный момент - это лечь и не проснуться. Но мой слух уловил фразу из несомненно проникновенной речи Пресциллы: -...вместо того, чтобы быть с женой, ты зажимаешься здесь с... -ХВАТИТ! - крикнула я. Они прекратили ругаться и недоуменно глянули на меня. -Я больше не потревожу вашу семью, - сказала холодно я и телепортировалась. Левиафан что-то крикнул, но я уже не слышала звуков. И перед тем, как исчезнуть из их родового поместья и переместиться в свой дом, я увидела голубые глаза Артналаеона Гальдара, который вышел на балкон к родителям.
***
Мы встретились с ним спустя двести лет в коридорах дворца, в котором заседают все чиновники государственного аппарата Диких земель. Он поймал меня за руку и взял за подбородок. Я смотрела в родные темные глаза, и тошнота подкатывала к моему горлу. Он сощурил взгляд. Через пару минут такой бессловесной борьбы я опустила взгляд в пол. Скупая слезинка скатилась по моей неестественно бледной щеке. Левиафан шумно выдохнул. -Прости меня, - сказала я тихо и подняла на него глаза. Он улыбнулся той улыбкой из далекого детства, от которой у меня по коже бегали мурашки. -Прощаю, - так же тихо сказал он. По коридору туда-сюда сновали какие-то клерки, чиновники с ворохами бумаг, недовольные посетители, а мы все стояли и смотрели. У меня пересохло в горле. -Как Пресцилла? - я задала этот вопрос для того, чтобы нарушить словно остановившееся время, эту липкую и грязную тишину. -Беременна в третий раз, - ответил он. Его взгляд потух, он наморщил лоб и выпустил мою руку. -А как... мой крестник? -Скучает по тебе. Спрашивает, почему не приходит тетя Джина, - Левиафан фальшиво улыбнулся и даже рассмеялся. Я сглотнула застрявший в горле ком. -Я приду, обязательно, - попыталась заверить его я, но он не поверил. Это было видно по его тяжелому и даже строгому взгляду. Между нами снова повисла тишина. -А ты какими судьбами здесь? - я завороженно следила за тем, как он поправляет роскошную копну черных волос. С проседью. -Да нужно пару документов подписать, - натянуто улыбнулась я. -Гражданство сменить, например... -И на чье же? - его взгляд стал заинтересованным. -На адское? Я рассмеялась. Неловкость между нами стала постепенно рассеиваться, разрушаться. -Да кому я нужна в Аду! - воскликнула я весело. -На центральные... -Замуж вышла? - он озорно улыбнулся, но его глаза снова потухли. -Нет, - серьезно ответила я, заметив перемены в его настроении. -Учеба. -И на кого же? -Ментальный маг. Левиафан скептически хмыкнул. -Я хочу разобраться в происходящих со мной психических процессах. Мне снятся кошмарные сны, меня преследуют видения... -Арт? - уточнил он. Я кивнула. -Да. И я иногда вижу Логана. Он не стал продолжать столь щекотливую тему, да и я бы не смогла разговаривать - слезы уже душили меня. -А как у тебя на личном фронте? - спросил он. -Я замужем... за Аэзаром. Он дернулся словно от удара. Я видела, как заходили желваки на его красивом аристократическом лице... Сейчас он взорвется. -Извини меня, Левиафан, мне пора идти. Я навещу твою семью на этой неделе. И рванула по коридору вперед, к спасительной лестнице. Но когда я ступила на первую ступеньку, я обернулась. Он все еще стоял на месте, глядя мне вслед и сжимая кулаки. Невольно я вспомнила, что он стоял в той же позе, как в день нашего выпуска, когда мы с Артом ушли танцевать. -Что такое? -Нам лучше идти, Джина. -Лучше для..? -Пойдем. -Когда мы войдем в Бальный зал, все изменится. Я бы хотел... Но не смог. Оффтоп: отсылка к эпиграфу
Der letzte Kuss ist so lang her, Der letzte Kuss... Er erinnert sich nicht mehr.
цитата:
Sex ist eine Schlacht. Liebe. Ist. Krieg.
Накануне своего двадцатилетия у меня было паршивое настроение. Не скажу, что сильно люблю свои дни рождения - но отношусь к ним не так, как в этот раз. Какое-то странное предчувствие неотвратимо преследовало меня по пятам, оно было моей тенью и моим вторым я. В эти несносные дни для моего сердца мой внутренний демон молчал, и это настораживало меня. Никогда для меня молчание моего второго "я" не было в тягость, как сейчас. Скажу честно - заниженный моральный дух перед пьянкой-гулянкой был связан с последними событиями в моей жизни: уход Логана, разговор по душам с Аустером, который заставил меня мучаться с выбором - да что говорить, меня тяготил и сам этот мифический "выбор". Как я уже говорила, мне не хотелось выбирать. Но со мной рядом были те, кто выбрал за меня - Артналаеон вместе с Мастером действительно договорились с руководством Темноземельского Университета Алхимии - и я поступила вместе с Артом на первый курс факультета Экспериментальной алхимии по направлению "заклинания в алхимии". Левиафан тогда обиделся не на шутку. Он почему-то надеялся, что учиться я буду с ним - но меня не привлекал бой, как ни крути. Я была полностью погружена в алхимические безумства, увлечена энергиями, перетекающими в пространстве и философией зельеварения. Меня завораживали жидкости в склянках и порошки в банках.Наступил вечер накануне моего дня рождения. Ио вместе с Артом и Левиафаном торжественно объявили, что праздновать сию дату мы будем в таверне "Соленый Пес". -Это же самое злачное место Каррогата, - уныло сообщила я, ковыряясь в тарелке с макаронами. Вчетвером мы ужинали в столовой Мортейг-Мэнора. -А чего ты боишься? - спросил Левиафан, сидящий по правую руку от меня. -С тобой будут три принца, готовые защитить даму в любой момент, - он подмигнул мне. Я поперхнулась. -А что, Софос не придет? - поинтересовалась я. Левиафан перестал улыбаться, а мой Мастер нахмурился и сердито молвил: -Аэзар уже отбыл на учебу. Он попросил передать тебе свои извинения. Не стану скрывать, мой старенький тятя Ио никогда не любил полуангела. А точнее - они ненавидели друг друга лютой ненавистью. Но Аэзар был моим другом, и поэтому Мастеру приходилось терпеть его. -Жаль, - пробормотала я. -Я лично рад, что в этот день с нами не будет Софоса, - серьезно сказал Арт, откладывая столовый прибор. -Никто не будет портить нас настроение своим высокомерным видом. Левиафан согласился с Артом, кивнув головой. Мысли в моей голове стали еще унылее - какой бы сволочью ни был Аэзар, я все равно любила его как друга - он составлял неотъемлемую часть моей жизни. Моей бывшей жизни. -Ужин окончен, - сказал Мастер, встал, хлопнул в ладоши, и грязная посуда исчезла с длинного стола. -А сейчас - все спать! Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням: Мастер - на пятый этаж, Арт и Левиафан - на третий, а я спала на втором. Мэнор погрузился в сладкий сон.
Я не помню своего пробуждения, утренних сборов, но помню много мелких подробностей, из которых складывается день и вообще вся жизнь, например, я помню только лица тех, кто в этот день был со мной и поддерживал меня. Я помню невероятно серьезное, хмурое и небритое лицо Артналаеона, когда он вручал мне подарок - мантию-невидимку откуда-то родом из третьего века нашего летоисчисления. Я повертела в руках невероятно ценный подарок и изумленно взглянула на моего друга: -Откуда у тебя это? Арт натянуто улыбнулся, и я поняла, что он не хочет отвечать. Я требовательно посмотрела на него, он тяжело вздохнул и сдался. -Ограбил закрома отца, - пожал плечами мой друг и засунул руки в карманы. -Зачем? - пробормотала я от смущения. -Она могла бы пригодиться тебе... -Хватит, - прервал мой лепет Арт, - чтобы я больше не слышал этого, тебе ясно?! И ушел собираться в таверну, оставив меня наедине с моими мыслями. Следующий подарок преподнес мне Левиафан. Он покраснел и достал из-за спины коробку, в которой лежало... -Ожерелье! - воскликнула я, вскрывая коробку. -Спасибо, Леви! -Я старался, - он покраснел пуще прежнего и мазнул губами по моей щеке. -А теперь пойдем, пора телепортироваться в бар. Я кивнула, и мы пошли по длинным коридорам Мэнора. По пути я спросила у друга: -Я полагаю, что ожерелье напичкано всякого рода защитными заклинаниями? -Да, ты права, - кивнул Левиафан. -К тому же, в одном из заклинаний использована моя кровь, так что... ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Я была растрогана до слез. Оценив его решимость, я сжала его руку в порыве благодарности. Левиафан улыбнулся мне в полутьме коридора. Наконец, мы вышли в мраморный холл. Мастер и Арт уже стояли здесь, о чем-то переругиваясь. Заметив нас, они прекратили свой спор и натянули на лица слащавые улыбки. -Ну что, идем? - спросила я. -А ты не передумала? - задумчиво протянул Артналаеон. -Ты знаешь, я еще с самого начала не был в восторге от этой идеи.., - но я перебила его, махнув рукой. -Ну что может с нами случиться там? Пойдем. Мы телепортировались в парах: я и Мастер и Леви с Артом. Таверна встретила нас крепким запахом вина, крови и жареного мяса. Я брезгливо оглядела помещение первого этажа, но не нашла ничего подозрительного. Интерьер был выполнен в красно-черных оттенках, почти королевских, но все выглядело по-домашнему: накрытые красными полотнами столики, мягкие и чистые (!) стулья, огромный камин. На стенах висели портреты знаменитых генералов современности. Взглянув на один, я узнала высокую и статную фигуру Максимиллиана Ирдоса. Арт тоже заметил потрет и как-то беззлобно усмехнулся. Мы прошествовали к дальнему столику в самом углу. Полненькая официантка подошла к нам и приняла наш заказ. -Ну и дыра, - только и сказал Артналаеон, усевшись на стул. Он достал из кармана сигарету и поджег ее заклинанием Инфламмаре. -Прекрати курить, - я сморщилась. Терпеть не могу эту его привычку. Арт как-то странно взглянул на меня, но погасил сигару. -Извини, - пробормотал мой друг. -Довольно-таки милая дыра, - вставил между нашими препирательствами Левиафан. -Только я бы хотел уже и поесть... -Тебе лишь бы свой желудок набивать! - мы рассмеялись. За такими шуточными перебранками и разговорами прошло четыре часа. Мы успели опустошить все запасы коньяка в этом заведении, поспорить с владельцем, а Леви - даже пофлиртовать с официанткой. Внезапно входная дверь таверны открылась, и в помещение вошел высокий костлявый человек. Он хромал, был горбат и опирался на длинный посох, навершием которого был хрустальный шар. -Прорицатель, - прошептал Ио. Мы все замерли. Мое внутреннее чувство самосохранения завопило. -Так, что тут у нас? - его сухой и скрипучий голос наводил ужас на меня. Он заковылял к нашему столику. Меня окутал липкий страх. -Позвольте представиться - Ксант. Вижу, вы празднуете день рождения юной леди? - я кивнула. -Позвольте сделать вам подарок. Дайте свою ладонь. Я протянула руку старому прорицателю. Он схватил мою ладонь и резко дернул на себя. Краем глаза я увидела, как напрягся Арт, но я успокаивающе кивнула ему. -Интересно, - он посмотрел на меня внимательно, изучающе. -Брошенный ребенок, но счастливое детство. Блестящее образование, но трудная жизнь. Нежелание жить, но я вижу первенца... Да, это будет мальчик. Сильный маг, замечательный боец... Ио издал торжествующий вопль. К моему горлу подкатила тошнота. -Его отец... Да, один из тех, кого ты называешь своими друзьями. Левиафан стремительно покраснел, а Артналаеон, наоборот, побледнел. Прорицатель хрипло расхохотался. -Береги сына, Джина... Береги! И он исчез в круговороте листьев.
-Ну что ты так плачешь? - прошептал Арт. Мы стояли на крыльце Мортейг-Мэнора. Я с силой вцепилась в его походный плащ и рыдала, вдыхая такой родной и знакомый с детства запах друга. А где-то по коридорам носился возбужденный Ио, который задумал приготовить мощное оружие для моего первенца, первый подарок еще не родившемуся ребенку, в который он хотел вложить всю мощь своего рода. -Это еще один ублюдок вроде Кальвина, - успокаивающе проговорил Арт, сжимая меня в своих крепких объятиях. Я не знаю, от чего он меня успокаивал... Зато я знала, почему мне так плохо.
...Прошло полторы тысячи лет. Что изменилось? Я осталась одна. Больше никто не успокаивал меня и не внушал мысль, что все, возможно, будет хорошо, как Арт, больше никто не клялся уничтожать моих врагов, и, черт побери, у него это получалось, как Левиафан, рядом больше не было Ио, с которым мы единогласно решили разорвать все, что связывало нас. Мы, даже не совещаясь, одновременно пришли к таким выводам. Я забрала свои вещи из Мортейг-мэнора, он прекратил посещать Крепость Теней. Так легко отказаться от того, кто принимает тебя таким, какой ты есть. И ты прекращаешь общение только из-за взыгравшей невовремя гордости, которая совсем ни к месту. Ненавидишь себя за слабость характера? Это только начало. С тем же, у меня осталось много чего интересного. Деньги, например. Гранты, которые я выигрывала во времена своей учебы, я тратила на благотворительность. Это было, скорее всего, выражение моего подсознательного комплекса, связанного с тем, что мои собственные родители меня бросили. Мне хотелось сделать хоть кого-нибудь счастливее. Алхимия, например. Годами я не выходила из Крепости Теней. Мне не нужно было ни общение, ни приемы у аристократии, ни балы, ни активная гражданская позиция. И только когда я понимала, что очередное мое зелье произведет фурор (ну, или впечатление) на массы - я писала монографию и представляла ее на съезде зельеваров всего мира. Полученное вознаграждение за мой труд на поприще науки я, естественно, тратила на благотворительность... Обучение, например. Когда я понимала, что мои знания в какой-либо области оказываются скудными, я искала учебное заведение и поступала туда. С измененной внешностью, с чужими документами. Мне, черт побери, так хотелось прожить чужую жизнь, что я не гнушалась методов, которыми я добывала урывки чего-то чужеродного, чужие воспоминания, иногда даже чужое тело... Свое вызывало отторжение. Возможно, именно поэтому я начала вести двойную жизнь - только в этих письмах к себе у меня хватит смелости признаться, что я путешествовала в параллельные миры. В одном из них я стала наемным убийцей, в другом спровоцировала революцию, в третьем - даже была двойным агентом. Слишком много было моих ипостасей, и если я была хоть немного благоразумней, то я бы изобрела средство для стирания кусков собственной памяти. Но мой непомерный эгоизм заставил меня привести из одного такого мира "сувенир" - одного наглого пленника, сидящего сейчас в подвалах Крепости Теней. Что-то я отвлеклась. Тема параллельных миров будет затронута в другом моем письме к себе, а сейчас... В общем, ничего у меня ценного не осталось. У меня начался кризис личности. Собственно говоря, имелось одно событие, так сказать, предтеча пресловутого кризиса. Или не событие, а личность. Кто сейчас скажет? Я вот - точно не скажу. Ко мне в Крепость Теней заявился собственной персоной Аэзар Михаэль Софос. С деловым предложением, разумеется. Ему нужна была жена. После того, как он это мне сказал, меня посетила истерика. Отсмеявшись вдоволь, я тихо спросила, зачем. Он начал пускаться в размышления о том, что еще со школы был влюблен в меня, говорил, что ему такой больше не найти. -А если ближе к телу? - прервала я его измышления. Он тяжело вздохнул и смерил меня недовольным взглядом. -Я и правда в тебя был влюблен. Я предлагаю тебе брак по рассчету. Выслушав его, я поняла, что хуже уже не будет. Нам обоим нужен был новый социальный статус. И какие-то гарантии. Какие-то гарантии... Сейчас я понимаю, что в его исполнении это звучало крайне глупо и смешно. Но я согласилась.
...Кризис личности напомнил о себе спустя пятьсот лет после замужества. Аэзар где-то пропадал годами (как оказалось позже - искал себя, как и я, в параллельных мирах), я занималась самообразованием и алхимией. В тот момент мне нужен был какой-то редкий ингредиент для сложного зелья, которое бы помогло лечить больных с потерями памяти. Мне жизненно важно было сварить такое зелье - я занималась ментальными наработками вот уже как шестьсот лет, и основными моими исследованиями в этой области были лечебные зелья. Если я сумею сварить это зелье, то получу очередную ненужную мне научную степень в сообществе зельеваров. Раньше это казалось мне важным. Как и многое другое. Встреча с поставщиком ингредиента должна была пройти неформально - в таверне "Соленый Пес". Я знала эту забегаловку еще с детства - здесь мы отмечали мое двадцатилетие. Я заглушила свои воспоминания - не хотелось вспоминать предсказателя. НО не получилось - и я уже представляла, как мой друг Аэзар Софос нянчит своего первого сына. Стало тошно. Я просидела в забегаловке пять часов. Видимо, что-то случилось, раз он не пришел - я знала этого человека, он был очень ответственен и серьезен со своими клиентами. Я успела надраться коньяком, поспорить с пьянчужками, сидящими в конце зала и даже написать небольшой труд по лечебной магии на пожелтевшем пергаменте красными чернилами, напоминающими кровь. Начинался шестой час моего сидения здесь. Мне надоело ждать чего-то, и я, достав кошелек, кинула горстку золотых монет на стол. Я задвинула стул за собой и повернулась к выходу. Мой взгляд зацепился за группку вояк, расплачивающихся за ужин. Мои ноги подогнулись. Взгляд расфокусировался. Дышать стало тяжело, и я стала ловить воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Сердце забилось быстрее. Логан Гримнар. Кажется, я произнесла это вслух. Но и без того мой старый школьный друг уже успел заметить меня. Он что-то сказал своим соратникам и направился ко мне. кажется, я забыла, как дышать. -Логан, - хрипло пробормотала я. Голос меня не слушался. -Джина, - взволнованно произнес он мое имя. Не получилось ни криков, ни упреков, ни ругани. Я так мечтала о том моменте, когда я встречу его, и вместо того, чтобы поблагодарить Хаос о том, что он жив, я буду ругаться. Сильно ругаться. Бесконечно спрашивать - почему он ушел? Почему он нас бросил? Почему?.. Часто собственный эгоизм мешает нам воспринимать причины чужих поступков. Но мои "почему" застряли в горле. Сначала я считала, что он убежал геройствовать. Потом, поразмыслив, рассортировав его характер по полочкам, я поняла, что вряд ли ему нужны геройства. Его поступок продиктован чем-то иным. Но у меня никогда не хватало сил понять, чем же. Но спустя десятилетия что-то щелкнуло в голове, и я поняла, что мы просто не нужны ему. И в тот миг, когда я это поняла, мне стало так больно и обидно, что я сжала в руке флакон с основой для будущего зелья. Флакон треснул, осколки впились мне в руку. Я смотрела, как тягучая вишневая кровь капает на пол, как основа для зелья разъедает мне руку. Но я не чувствовала боли. В тот момент казалось, что из меня этими самыми каплями выплескивается душа. Физические раны когда-нибудь затянутся. Душевные же раны не зарастают никогда, сколько ни старайся их залечить: хорошими делами, поступками, радостью, удовольствиями и наслаждениями, достижениями, даже правилом "клин клином вышибают". Даже не пытайся. Он подошел ближе. Я все еще стояла в оцепении, глядя словно сквозь него, но на самом деле я пожирала его сего глазами. Он изменился... Изменился, пожалуй, больше всех нас. Он взял мою правую руку (кстати, ту, которая была изранена стеклом) и прислонил к своему сердцу. Я разрыдалась.
...Было все. Была нежность, страсть, грусть, сквозящая в каждом действии, какая-то скрытая агрессия, грубость, неповиновение, жестокость, желание обладать, желание взять без остатка, желание отдаться, даже раскаяние было. Он словно просил прощения каждым своим действием. И я простила. Была игра света и тени, создаваемая догорающими свечами, были смятые грязные простыни, желтое от старости и истрепанное от постоянных стирок покрывало. Был ворох одежды, брошенный на пол рядом с кроватью. Была невысказанная любовь и умиротворение, написанное на лицах тогда, когда мы прекратили двигаться в едином темпе, дышать в унисон. А потом было разочарование, когда он сказал, что нужно идти. Что их отряд не задержится. Что... Он много чего говорил. И когда он ушел, я шваркнула бутылкой о дверь. А потом вошел Аэзар и заблокировал мне память... Проклятый хищник.
Все тлен. Все было подстроено. Зачем? Я не понимаю. Но, видимо, он не учел того, что я забеременела. Он сжалился и разблокировал воспоминания о той ночи. Я провела собственное расследование и поняла, что ему не нужен был ребенок заклятого врага и любимой некогда женщины. Я почему-то подозревала именно об этом, из таких детей можно было воспитать первоклассных убийц, но потом мне стало ясно, что не эту цель он преследовал. Он просто решил помочь мне. Помочь избавиться от боли. Помочь, возможно, обрести себя. Помочь избавиться от тяготы воспоминаний, заменив их чем-то радостным. В своем эгоизме мы часто не видим, что даже если мы что-то делаем для "блага" кого-то, мы можем ошибаться. И наши действия приведут еще к большей боли. Не рассчитал Аэзар. Боль притупилась, но лишь для того, чтобы разгореться еще сильнее.
...Жизнь кипела. Врачи носились вокруг, раздавая друг другу и мне указания. Я честно их выполняла, но мое сознание уплывало:
роды были необыкновенно тяжелыми, я слышала даже, как врачи шептались о том, что, возможно, я не выживу. Но все прошло благополучно. У меня родился сын. Когда мне его дали, я посмотрела на него и сразу же поняла, что назову его Эриком. Он был похож... Да. Эрик Гримнар. Даже в мыслях приставить имя ребенка к фамилии его отца мне удалось с трудом. Покормив сына, я заснула. Когда я проснулась, я увидела, что Аэзар стоит на пороге моей комнаты и мнется, борясь с собой. -Привет, - мягко сказала я. Он встрепенулся и прошел к моей кровати. -Привет, - взволнованно ответил он. Я собиралась что-то спросить у него (я уже и не помню), но он перебил меня властным взмахом руки и сказал: -Извини, не смогу сообщить Логану о рождении сына. В груди заныло. Я не смогла ничего ответить ему... -Не нужно оправдываться, я подстроил твою встречу с ним. Ничего не говори, но я сотру твою память. -Что.., - начала говорить я, но не смогла продолжить фразу и не успела поставить ментальный щит - Аэзар вскинул руки и произнес заклинание блокировки воспоминаний. Оно пролетело через меня, и я потеряла сознание.
Ненавидеть его за то, что он сделал, было бы слишком просто. Я никогда не ищу легких путей. И все-таки... Моя душа разбилась как стекло. Осколки царапали руки, которыми я пыталась восстановить свою душу. Получалось плохо, но я не в состоянии была сделать что-то другое.
Will you until death does sever, Be upright to her forever?
NEVER!
Можно было бы сколько угодно посыпать голову пеплом, браниться, бить стаканы о пол, обвинять всех вокруг, ненавидеть себя и кусать локти - прежде, чем осознать, что ошибка моя стоила мне той части души, что отвечает за чувствительность. Или за что она там отвечает. Впрочем, это уже неважно. Потому что все прошло. Потому что вернулись все, кого так старательно прятали, кого так хотели украсть у меня. Они вернулись, и хрупкое равновесие было восстановлено. Боль отошла на задний план, вперед вышла забота и сожаление о том, что я не смогла раньше что-то предпринять. Но тогда было так больно. Да кому я вру?! Больно и сейчас.
***
Я вертела в руках письмо от Аэзара. Он, к сожалению, не смог прийти на празднование моего двадцатилетия, и поэтому передал мне через мастера этот кусок пергамента. Но мне не верилось, что он так рано отбыл на учебу. Просто он не хотел меня видеть. По неизвестным причинам. Я надеялась, что он придет. Тем более, у него были большие планы - как оказалось, именно он предложил праздновать мой день рождения в таверне "Соленый Пес".
Дорогая Джина, я поздравляю тебя с днем рождения. С твоим двадцатилетием. Я хочу пожелать тебе успехов в учебе (насколько я знаю, ты в этом году собралась поступать в ТУА вместе с Артналаеоном), научных исследованиях, работе и многих других сферах жизни. Мне очень жаль, что я не смогу прийти на торжество, но так будет лучше. Аэзар.
Что он имел в виду? Для чего лучше? Порой я его просто не понимала...
***
-Я уезжаю, - сказал нам Аэзар, глядя в окно. Мы молчали. -Куда ты собрался? - лениво спросил Артналаеон, затягиваясь и выпуская колечки дыма. -Домой, - Аэзар рассмеялся. Левиафан подскочил со скамьи и кинулся к Аэзару. Я думала, что он собрался его бить, вместо этого он схватил ангела за шиворот рубахи и потряс. -Куда ты собрался, сучий потрох?! - гаркнул на него тайфлинг. Артналаеон хмуро оглядел друзей, но предпочел не вмешиваться. -Не твое дело, Гальдааар, - протянул Аэзар, пытаясь спихнуть с себя нависшего Левиафана. Но не смог бы, даже если бы приложил все свои силы - Левиафан был в два раза выше и больше. -Ты позорно бежишь с поля боя! - воскликнул тайфлинг. -Это - не наша война. Это - не моя война. Эта война не вписывается в мои планы, - холодно процедил Аэзар. -Ты предаешь нас! - как-то смешно взвизгнул Левиафан, но прекратил трясти ангела и даже отпустил его, видимо, потрясенный интонацией, с которой Аэзар произнес эти слова. Софос брезгливо взглянул на Левиафана и поправил свой воротник. -У меня тяжелая ситуация дома. Почему я обязан решать мировые проблемы, когда я не могу навести порядок в собственной семье? - спросил он. -Или скорее дележка власти, - задумчиво проговорил Артналаеон, жуя сигару. -Может, и так, - с вызовом сказал Аэзар, оборачиваясь к Арту, сидящему в углу купе. -Ты же единственный наследник, - Арт прищурился. Мы с Левиафаном переглянулись: Аэзар никогда не рассказывал о своей семье. Он говорил, что живет где-то далеко, за Высокогорьем. Подробностей мы не знали. Аэзар нервно смахнул выступивший пот со лба. -У отца когда-то была другая семья. Там два близнеца, претендующих на трон. -И что ты собираешься делать? - спросил Арт, глядя в глаза Софосу. У меня возникло такое ощущение, что они переговариватся ментально. Аэзар помедлил с ответом. Он тяжело вздохнул, отошел от окна и сел на скамью. -Стандартный набор. Политические интриги, тайны, скандалы, быть может, даже яд. Я не знаю. Посмотрим. Поезд остановился на очередной станции. Аэзар как-то завозился, встал со скамьи, подхватил свой чемодан и направился к выходу из купе. -Что.., - начала говорить я, но он подскочил ко мне и поцеловал в щеку. Затем он пожал руку Арту и похлопал по плечу Левиафана. -Я выхожу. Дальше на пароме до Хестлинга. Хочу попутешествовать без магии. Увидимся следующим летом, - сказал он и вышел. Левиафан хотел выскочить из купе и, видимо, дать Аэзару на орехи, но Артналаеон схватил его за рукав и потянул на себя. Злые черные глаза встретились с глазами грозового неба. -Оставь. Пусть идет. -Ты знал! - вспыхнул Левиафан и дернул рукав на себя. Арт отпустил его и уселся на скамейку, закуривая. -Знал. И что? -А то, что ты - такой же предатель, как и он! Ты ничего не сказал нам! - зло выкрикнул Левиафан. Поезд тронулся с места, набирая ход. -Не обвиняй в предательстве того, кто еще не совершил ничего плохого, - тихо сказал Арт, выходя из себя. Я видела, как его начинает трясти от злости. -Если бы я сказал, то что бы это изменило? Он хочет уйти. Он хочет самостоятельности. Он хочет строить свою жизнь самостоятельно, а не бегать с кучкой придурков по войнушкам. Я уважаю его выбор. -Что?.. - Левиафан ошеломленно уставился на Артналаеона. -Ты только что назвал нас кучкой придурков? -Что слышал, - огрызнулся тайфлинг, отвечая на первый вопрос. Левиафан стоял и хлопал глазами. Я услышала тонкий звук - словно лопнула струна. Дзинь. Кажется, так разбилась на тысячи осколков душа Левиафана. -Ты считаешь, что твои друзья - придурки? И Артналаеон заговорил. Он говорил на своем родном языке - Темном наречии. Видимо, специально, потому что я не знала этого языка. Он говорил с такой горячностью, с таким вдохновением, что произвел сильное впечатление на Левиафана. Тот сначала открыл рот (наверное, от изумления), затем сел на скамью и спрятал лицо в ладонях. -Уходи, - глухо проговорил Левиафан, не отнимая рук от лица. Артналаеон сверкнул глазами, бросил бычок от сигары в пепельницу и вышел из купе. Я подвинулась к Левиафану и положила руки ему на плечи, но он дернулся. Я прекратила свои попытки обнять его. -Джина, пожалуйста, оставь меня одного. Я молча вышла из купе.
Выйдя в коридор, я увидела Артналаеона. Он прислонился лбом к холодному стеклу. Его глаза были закрыты, а руки засунуты в карманы. -Прости. -За что? - удивилась я. -За Левиафана. За то, что порчу тебе каникулы. За то, что не сказал. -Ты уже раскаиваешься? - усмехнулась я. Он открыл глаза, посмотрел на меня изучающе, а затем подошел и крепко обнял. -Зачем? - только и спросила я. -Я не люблю, когда меня обвиняют в предательстве незаслуженно, - прошептал он. -Что ты сказал ему? Он промолчал. -Я пойду извинюсь. Я кивнула. Он отпустил меня с некоторым сожалением и зашел в купе. Сначала было тихо. Но через десять минут я услышала, как они кричат друг на друга. Мне было неютно и непривычно следить за ссорой лучших друзей, но я чувствовала, что не имею права вмешиваться. Еще через пять минут в коридор выскочил красный от злости Артналаеон, таща за собой два наших чемодана. Он схватил меня за руку и потащил вперед по коридору. Вслед за ним выскочил растрепанный Левиафан. Он остановился в дверном проеме и внимательно посмотрел на меня. Я опустила глаза и позволила увлечь себя по коридору. Он разочарованно смотрел мне вслед.
***
В моих воспоминаниях нарушена хронология. Тяжело вспоминать то, что было несколько тысяч лет назад. Мои воспоминания накладывались друг на друга, видоизменялись, что-то забывалось, что-то было придумано, а что-то - предсказано. В частности, когда мы увиделись с Левиафаном после почти двухсотлетнего молчания, я еще не была обременена никакими обязательствами. Ляпнула я о своем новом социальном статусе случайно, первое, что пришло мне в голову. Накаркала. Встретились мы спустя пятьсот лет. Тень оповестила меня о том, что в холле Крепости меня ждут гости. Я насторожилась: последнюю сотню лет ко мне никто не захаживал. Да и кому оно было нужно? На всякий случай я активировала защитные Узы, включила заклинание Десяти кругов и даже призвала свою призрачную стражу, но что-то, интуиция, наверное, подсказывало мне, что этого всего делать не стоит. На первой ступеньке лестницы я не поверила своим глазам. На пятой - почти поверила. На десятой - усомнилась. На двадцатой - тошнота подступила к моему горлу. А на последней - нервно рассмеялась. Потому что передо мной стоял Аэзар Михаэль Софос и улыбался.
Сегодня он был сама учтивость. Он ухаживал за мной, много смеялся, паясничал. Мы сидели на крыше Крепости под открытым небом, защищенном куполом и согревающими заклинаниями - на улице была лютая зима. Аэзар пил виски, я - крепкий чай. На удивление, я была рада старому школьному другу, пусть он нас так позорно бросил в такой важный момент... Я старалась не вспоминать об этом - зачем бередить старые раны? -А как сейчас Артналаеон? - вдруг спросил он, пригубив стакан. -Погиб, - глухо ответила я. -А Левиафан? -Погиб, - повторила я, борясь с подступившими слезами. В его глазах что-то померкло. Он прочистил горло. -Извини, - я так и не поняла, за что он извинился. В воздухе повисло молчание, нарушаемое лишь завыванием ветра и скрипом снега. -Джин, - я вздрогнула от того, как он ко мне обратился. Так называл меня только Левиафан. Он заметил это, и, видимо, подумал о том же самом. -Джина, я ведь пришел к тебе не просто так. Я напряглась. -Выходи за меня замуж. Он удивился, услышав мой хриплый лающий смех. На самом деле, это была истерика. Самая настоящая истерика. Пятьсот лет молчал, бродил где-то, не интересуясь нами, и тут вдруг... Отсмеявшись, я спросила: -Зачем? -Я еще со школы... влюблен в тебя. Я подняла брови, удивленно закашлялась. Ни для кого не было секретом то, что он сейчас говорил. Но мне всегда казалось, что эта любовь подразумевала что-то особое, ведь Аэзар ничего никогда не делал просто так. Даже любил. Он встал из кресла и принялся расхаживать по крыше, размахивая руками. Он говорил много чего пафосного, вдохновленного, но я не впечатлилась. -А если ближе к телу? - прервала я его измышления. Он тяжело вздохнул и смерил меня недовольным взглядом. -Я и правда в тебя был влюблен. Я предлагаю тебе брак по рассчету. Я так и знала. Собственно говоря, почему нет? Мне терять нечего. Ему, похоже, тоже. -Я согласна.
Брачного контракта не было, впрочем, как и вселенской любви. Каждый жил по отдельности, но в одном месте. Изредка мы появлялись на светских раутах и играли роль счастливой пары, журналисты престижных журналов и газет Мира Теней называли нас Парой Противоположностей: ангел и демон, хаос и баланс, инфернум и святость. Они фотографировали нас в разных ракурсах, даже рисовали, подолгу лица Джины и Аэзара не сходили с обложек журналов. В конце концов, мне надоело держать маску и слащаво улыбаться. -Как же они мне все надоели, - пробормотала я, снимая с себя украшения, сидя за туалетным столиком. Аэзар сидел на краешке кровати и расстегивал многочисленные пуговицы на своей белоснежной рубашке. -Терпи, - медленно проговорил Аэзар, ослабляя галстук. -Еще пару приемов, мне нужно засветиться с некоторыми людьми. -В политику собрался что ли, - хмуро предположила я. На мое удивление, он подошел ко мне, помог снять ожерелье, затем наклонился к уху. -Да, ты угадала. Я отстранилась от него. -А чего на родине карьеру не сделал? Он выпрямился, его лицо стало непроницаемым. Губы сжались в тонкую полоску. Обиделся. -Не получилось, - коротко ответил он и прошел к кровати. Он лег, погасив ночник. -Спокойной ночи, - зло бросил Аэзар и отвернулся к стене. Я вышла из комнаты.
***
На полу - расчерченная пентаграмма. В руках - белый ритуальный мел. На столе лежит книга, написанная одним из мертвых, но таких используемых языков, как Язык Призыва. Свет во всей зале исходит от свечей, где-то курится благовоние. Аэзар стоит в центре магического круга, защищающего от Призванных. Его горящие глаза и звонкий громкий голос, поющий заклинание призыва на мертвом языке резко контрастируют с бледной кожей и трясущимися руками. И я понимаю, что он волнуется не из-за того, например, что призывает в первый раз, а он осознания важности своей миссии. Я наблюдаю из-за стены, которая по моему желанию стала прозрачной. Он не видит меня. Через три минуты он резко кончает читать, достает из кармана ритуальный нож, наклоняется к пентаграмме, быстро что-то рисует, бросает мелок в сторону и резко бьет лезвием по запястьям обеих рук. Кровь стекает в желобок на полу, Аэзар выпрямляется, заматывает запястья черной тряпкой. И тут появляется фамилиар. Демон воистину огромен. Красный гигант с огромными рогами на голове, огромными черными глазами и огромным хвостом, подметающим пол. Он сощурил свои огромные глаза и принюхался. -Здесь кто-нибудь есть? - спросил он низким и хрипящим голосом. Я успела быстро поставить защиту от ментальных проникновений. -Да кто тут может быть? - махнул рукой Аэзар. Ну да, он, конечно, забыл. Ведь хозяйка Крепости - я. Я контролирую все, что происходит в ней. Глупец. Никто из них не в силах сотворить что-то без моего ведома. -Что ты хотел? - спросил демон, внимательно изучая Аэзара. -Ты должен выполнить мое поручение, - Аэзар вышел из круга, подошел к столу, взял с него что-то и протянул демону. -Это твое последнее задание перед тем, как я отпущу тебя в Нижний мир. Демон взял вещь, которую протянул ему Аэзар, и удивленно посмотрел на ангела. -Ты выполнил свое обещание, - удивленно проговорил гигант. Аэзар кивнул. -Я должен, - весомо сказал ангел. -Что ты приказываешь мне? - спросил фамилиар. -Найди его, - он кивнул на вещь в руках демона. -Я хочу знать, где он, где находился все это время, куда направляется. -А если он мертв? -Нет, я знаю, что он жив, - закусил губу ангел. -У меня не хватает крови на поисковое заклинание. Это слишком сильная магия. -Вы, смертные, так слабы, - хмыкнул фамилиар, покосившись на перевязанную руку ангела. Аэзар вспыхнул и спрятал руку за спиной. -Сколько ты даешь мне на выполнение этого задания? -Я даю тебе год: в декабре я хочу получить всю информацию о нем. Я хочу знать все! - возбужденно проговорил ангел, смотря фамилиару прямо в глаза. Демон кивнул, не отводя глаз. Я поняла, что они переговариваются ментально. -Ты позволишь мне идти? - спросил демон, когда Аэзар разорвал ментальный контакт. Ангел кивнул. В комнате полыхнуло огнем, пентаграмма исчезла. Комнату заволокло дымом, и Аэзар свалился без сознания. Сверкнув глазами, я сделала стену видимой и исчезла.
***
Он всегда врал. Он был мерзкой лживой крысой. Он еще в детстве запланировал течение почти полторы тысячи лет наших судеб. Он знал, что через пятьсот лет взойдет на престол маленькой страны по соседству с Высокогорьем. Что он продержится там десяток-другой лет, а потом его захотят свергнуть. Что он позорно падет, и если не успеет смотаться, то его убьют. Он знал, что будет. Он знал, что Логан уйдет, что Артналаеон погибнет в результате боевого задания, а Левиафан - защищая то, что ему так дорого. Он знал даже о том, что я поругаюсь с Мастером и прекращу всякое общение. Он подстроил мою встречу с прорицателем, а потом и с Логаном. Он стал вторым Кальвином. Именно за это я его и ненавижу. Он не сказал.
Stay time heals everything... One more day to regret.
Артналаеон Ирдос был неизлечимо болен. Надежда была, но она погрязала в отчаянии. Иногда в глазах Левиафана Гальдара я видела сомнение, но не верила в то, что это конец. Должно же быть какое-то излечение! Не бывает неизлечимых болезней... Я наивно полагала, что магия могла все. На консилиумах врачей, пытающихся вылечить сына Генерала Ирдоса, Артналаеон делал каменное лицо и молчал. На все попытки врачей впихнуть ему новое лекарство, он хрипло смеялся, но ему под испытующими нашими взглядами ему приходилось пить всякую дрянь. Не помогало. День ото дня ему было все хуже и хуже. Последние месяцы своей жизни он проводил в одиночестве, несмотря на наши протесты. Он пропадал где-то неделями, неожиданно появлялся на пару дней, пропадал опять. Он пытался оградить нас от своей сущности. Нам было плевать на его сущность. Он этого упорно не понимал и требовал, чтобы мы не искали его.
***
-Белладонна, корень солодки, зверобой, - носилась я по лаборатории как угорелая. Левиафан стоял в дверях, он сложил руки на груди и смотрел в потолок. -Немного драконьей крови, печень оборотня в полнолуние, корень аниса... Я бормотала названия новых ингредиентов, а Левиафан все стоял. -Что стоишь? Помоги, - рявкнула я на него. -Это все бесполезно. Ни белладонна, ни, тем более, печень оборотня не помогут. -Ты... ты не веришь в его исцеление? - выдохнула я. Левиафан лениво загреб воздух рукой и прошептал заглушающие чары. -Просто то, чем ты хочешь его вылечить, не поможет, - сказал он, подойдя к шкафу с ингредиентами различного происхождения и рассматривая там что-то. -Все, что я делаю - не бесполезно! По крайней мере, я ищу! - протестовала я. Он лишь закатил глаза. -А что делаешь ты? -Я искал... я нашел рецепт. В нашей библиотеке можно найти все. -Так почему ты молчал?! - взъелась на него я. -Сто тринадцать ингредиентов, сложная система изготовления, ограниченный срок использования. Это гораздо хуже того, что ты сейчас варишь, - просто сказал он. Я вздрогнула, но через пару секунд деловито спросила: -Насколько сложная система? Неужели нельзя достать нужные ингредиенты? -Восемьдесят из них официально запрещены законодательством всех стран в мире Теней, - Левиафан повернулся ко мне. -Несколько из них - часть самого зельевара. Что касается процесса приготовления, то он необычайно сложен. Требуется магическое вмешательство, зелье беспрерывно варится в течении двух дней, а затем настаивается месяц. -Я хочу увидеть рецепт! - воскликнула я. Левиафан пошарил рукой по нагрудным карманам, достал помятый листок, страдальчески взглянул на него, затем протянул мне. Я выхватила его у демона и принялась жадно вчитываться в кажую букву. По мере прочтения строчек я падала духом. Наконец, последняя буква. Я нашарила ногой табуретку, стоящую неподалеку, подвинула ее, села и обхватила голову руками. Листок выскользнул у меня из пальцев и опустился на пол. Левиафан присел на корточки рядом со мной, поднял листок, положил его на стол. Он хотел что-то сказать, но я его перебила. -Я сварю. Левиафан кивнул. -Я помогу. Так началось наше безумие.
***
Нам с Левиафаном не так часто давали задания, как Артналаеону. Порой мы сидели месяцами в штабе и ковырялись в бумагах, а наш друг каждый день сражался на наиболее опасных участках фронта. Но чаще всего вечерами мы пили тягучий ликер в поместье Гальдаров, а Арт - да, время он с нами почти не проводил - был там. Он был отличным оперативным сотрудником. Естественно, что мы с Левиафаном не сидели сложа руки и не радовались тому, что прохлаждаемся вдалеке от военных действий. Каждый день я терроризировала генерала Рамма, в дивизии которого сражался Арт, чтобы он направил нас на сражение. Ну или хотя бы дал задание - заняться подрывной деятельностью. Каждый день я получала отказ. Каждый день я грозилась Рамму, что напишу главнокомандующему Центральными Землями - и ведь однажды почти отправила письмо! - о том, что нас не пускают воевать. Каждый день Рамм смеялся с меня и Левиафана, говоря, что лучше нас в бумажном деле нет. Возможно, он был прав... Через три месяца непрерывного террора он все-таки согласился на то, что мы заплесневеем в штабе. Дело сдвинулось с мертвой точки. Левиафана отправили командовать на северное направление на границе Темных и Диких, а я осталась в штабе - но теперь занимала почетную должность Главного Стратега. Мне стало легче, пусть ненамного, но легче. Спустя полгода мы одержали победу на северном направлении - регион был полностью очищен от разрушителей. Нас представили к наградам и отправили в отпуск. Я с облегчением вздохнула - теперь и Арт с нами отдохнет, мы вспомним былое... Но нет. Он был, как подчеркнул Рамм, наиболее ценным воином, поэтому его продолжали отправлять в самое пекло. И мы смирились. Не знаю, кому первому могло прийти в голову такое - мне или Левиафану - но мы смирились. Самое страшное в этом всем имело статус секретности: Артналаеон никогда не рассказывал о своих заданиях. Хмурился, просил не лезть не в свое дело, кричал, плевался проклятиями направо и налево, но молчал. Возможно, он хотел сберечь наши нервы. Возможно, он хотел почувствовать себя героем. Но легче от этого не становилось. И я проклинала эту войну, этих разрушителей с их гребанным псевдобогом, их порядки и эту войну - такую тягучую, словно тот ликер, который мы пили вечерами. Особенно я ненавидела это все в те моменты, когда Артналаеон буквально вываливался из телепортационной двери, в мантии, которая тяжелела от крови. И это была не только кровь разрушителей. Я никогда не будила Левиафана в такие моменты, я знала, что он не выдержит - просто пойдет и задушит Рамма голыми руками. Я шептала исцеляющие заклинания, шептала и плакала. Но ничего не могла сделать: Артналаеон заключил Нерушимый Договор с организацией Ордена, борющегося с разрушителями. Нарушить условия договора - значит умереть. Интересно получалось, двояко: в любой момент Артналаеона могли убить на одном из заданий, и в то же время невозможно было не пойти на задание - он бы все равно погиб.
***
Было уже далеко за полночь. Я читала книгу в каминном зале поместья Гальдар. Левиафан уже давно спал. Странное чувство терзало меня, и я не могла найти себе покоя. Меня то кидало в жар, то обдавало холодом; члены моего тела онемели. Душа то уходила в пятки, то парила надо мной - все, только не находила она пристанища в моем теле. Чтобы хоть как-то отвлечься от учебника по Высшим зельям, я встала с дивана и направилась к оконному стеклу. Прислонив лоб к холодной поверхности, я задумалась. И не заметила, как сзади подошел Левиафан. Он шумно выдохнул, и я, подскочив на месте, обернулась. Свет луны упал на его лицо, и мне стало страшно. -Неспокойно у меня на душе, - тяжело сказал он. Меня начал бить озноб. Так плохо мне не было никогда. -Быть беде, - прошептала я, обхватывая себя руками. Левиафан подхватил меня и понес на диван. Мы сидели обнявшись. Я прятала лицо в складках мантии Левиафана, он обнимал меня за талию. Сердце неистово билось. Артналаеон... Камин в гостиной полыхнул. Мы встрепенулись и вскочили на ноги. Из камина выпрыгнул Эдвард Пантаклейм и сказал лишь одну фразу. Фразу, которая изменила мою жизнь. Фразу, смысл которой уничтожил меня. -Артналаеон Ирдос мертв. -Ты спятил?! - Левиафан встал с дивана и бросился на Пантаклейма. Он отрицательно покачал головой и отпрыгнул в сторону. Левиафан не удержался, упал. Мои глаза подкатились, и я упала в обморок.
-Первого декабря шестьсот пятьдесят четвертого года в районе Черной впадины было обнаружено десять тысяч пятьсот восемь фрагментов тел. Как показала последующая идентификация, все убитые принадлежали секте Разрушителей под руководством лжебога Рэндла. Среди них было четыре человека, десять темных эльфов, пять тайфлингов. Всхлип. -Тела Артналаеона Натаниэля Ирдоса, гражданина Диких земель, рожденного девятого января шестьсот девяноста второго года, не было обнаружено. Черт возьми, ребята, он изобрел такую мощную взрывчатку! Я думаю, что его разнесло на молекулы. -Приличнее, Гастракс, ты все-таки родственник Ирдосам, да и Гальдарам тоже, - прошипел генерал Рамм, толкая в бок высокого писца. Писец скосил глаза на Левиафана и неловко кашлянул.
Вот так нам и сообщили о смерти Артналаеона.
***
Судорожно заглатывая воздух и давясь им же. Слез уже давно не было. Была только беззвучная истерика. Левиафан стоял здесь же, под его глазами были огромные круги от недосыпания. А точнее - он не спал совсем. Не до сна нам было. Пустой гроб закопали. С последними комками земли, которые со шлепками касались деревянной крышки, я не сдержалась и попыталась накинуться на гробовщика. Но Левиафан удержал меня за тонкое запястье, и сломанной куклой я осела на кладбищенскую землю. Похороны были самыми обыкновенными. На них не было никого, кроме нас с Левиафаном, гробовщика и священника, который магией установил пафосную и помпезную надгробную плиту. Мы запретили появляться на этих формальных похоронах кому-либо еще, да никто и сам не захотел прийти. Ордену нужны были живые орденцы - которые бы добровольно шли на смерть. Как Арт. Как пошли бы я и Левиафан. Зачем тратиться на похороны тех, кто уже не послужит общему делу? Когда они ушли, мы с Левиафаном подошли к камню и стали перед ним на колени. Он молчал, хмурясь, я заплакала, сжимая зубы. -Ну вот и все, - сказал тихо Левиафан. -Нет! - меня понесло. -Я не верю, что он мертв, они ведь не нашли даже его останков... -Джина! - он встал с колен, поднял меня, рванув за плечо, и застряс. -Его следа нигде нет! Проверяли не только Орденцы, но и я! Я! Я! Ты не веришь моей магии? -Верю, - прошептала я и поперхнулась морозным воздухом. Тишина повисла в воздухе. Где-то минут тридцать мы стояли и смотрели на золотые буквы на надгробии. Начался дождь. -Пойдем, Джина. Мы ему уже не поможем, - жесткие слова Левиафана хлестали меня, но я кивнула и позволила ему увести себя от пустой могилы. Уже у входа на кладбище я еще раз повернулась. Мои глаза жадно пожирали ЭТУ надпись.
Артналаеон Натаниэль Ирдос 9 января 692 - 1 декабря 654. Спасибо. Ты был настоящим другом.
Мы вышли за территорию кладбища. Внезапно Левиафан недобро оскалился и схватил меня за руку. Я не успела отреагировать и что-либо сказать, как мы уже стояли посередине Зала переговоров Ордена. Сегодня здесь были все генералы. -О, Гальдар, Таурл'иэ, - медленно проговорил Рамм, чувствуя себя явно неловко, - у вас сегодня нет собрания. Левиафан ухмыльнулся. Я внимательно посмотрела на него. Его глаза заволокло пеленой ненависти, не чувствовать ее было невозможно. Что ты собираешься сделать, огненный змей? -Я выхожу из игры, - он успокоился, но его ярость угадывалась в том, как он швырнул билет Орденца на генеральский стол. Я закрыла глаза. Ду-ра-к. -Мы выходим из игры, - синяя книжечка на имя Джины Таурл'иэ приземлилась аккурат на билет Левиафана. Рамм вскочил со своего стула. -Что вы себе позволяете?! - возмущенно прокричал он. -Никаких серьезных заданий в течении пяти лет работы в Ордене! - Левиафан начал кричать на Рамма. - Никаких операций против разрушителей! НИЧЕГО! Но вы и не послали бы нас на фронт! - мой друг остановился и спокойно продолжил. -Вы посылаете только тех, чьи родственники не имеют влияния в этом гребанном мире. Рамм осел на стул, прикрыв глаза руками. -Но Артналаеон сам попросился... да и Максимиллиан... Мы бы никогда... -Не лгите мне! Выполнить это дурацкое задание рвался не только Артналаеон! И вы могли бы назначить ему напарника, а не отправлять его одного в деревню, напичканную разрушителями! И плевать вы хотели на Ирдоса-старшего, он давно мертв! Имя, к сожалению, не имеет здесь под собой ничего, - горько закончил Левиафан. -Вы выращиваете пушечное мясо с выгодной вам идеологией, - я решила добить Рамма и обвела глазами всех, кто находился здесь. Каждый старательно отводил взгляд. -Вам выгодна эта война. -Ха, Рамм, соплячье разгадало твои замыслы, - хохотнул молодой генерал, входящий в совет. Я всегда удивлялась: как ему это удалось? Он был старше нас всего на несколько лет, я помнила его студентом факультета Тьмы Академии Равновесия. -А ты бы заткнулся, Вилли, - оскалилась я. -Сколько тысяч темноземельских ты заплатил за место в совете? Вилли побледнел. Он вскочил со своего места. -Это тебя не касается! - гневно выкрикнул он и стал наступать на нас. Я зажмурилась... ...И в следущий миг услышала шелест Сетей - Левиафан связал его. Я осторожно открыла глаза... И последнее, что я услышала, когда мы телепортировались в поместье - крик Рамма...
-Трибунал. -Что? - тупо переспросила я, часто моргая и отряхиваясь после телепортации - мы упали прямиком в сугроб. -Рамм кричал, что предаст нас Трибуналу, - повторил Левиафан. Его голос был непроницаем, и я не могла понять, что он сейчас испытывает. -Ну и зачем ты атаковал его? - иронично спросила я, изогнув бровь. -Я больше не мог терпеть, - сказал он и пожал плечами. Я только вздохнула, мне были понятны его действия. Левиафан встал и подал мне руку. Мы пошли в поместье.
Уже сидя на диване в рабочем кабинете Левиафана, мы позволили себе обняться и дать волю слезам. Точнее, давала волю слезам я - а Левиафан просто рассеянно гладил меня по голове. -Нет его больше, нет, - шептал Левиафан. Внезапно меня осенило. Я прекратила плакать и отстранилась от Левиафана. Он озадаченно посмотрел на меня. Мне это было нужно. -Он будет жить до тех пор, пока кто-то будет помнить о нем, - сказала я срывающимся голосом. -У меня есть предложение... Посмотреть воспоминания. Левиафан моргнул. -Заклинание светлой памяти? - уточнил он. Я кивнула. Встала с дивана, подошла к книжной полке Левиафана. Извлекла книгу "Ритуалы". Бегло просмотрела оглавление. Нашла нужный раздел. -Готов? - спросила я. -Да, - выдохнул он. Я принялась читать заклинание...
Тишина, нарушаемая лишь стуком капель дождя. Старинная крепость с высокими остроконечными башнями, каменные стены, огромные массивные входные двери. Над ними - большие часы с затейливыми узорчатыми стрелками. Мы стоим с Лефиафаном на ступеньках, ведущих в это готическое великолепие уходящей эпохи. Резко с этой тишиной контрастируют тяжелые шаги молодого тайфлинга. На его лице легко читаются страшные мучения и боль. Один глаз подбит, второй заплыл, нос сломан, на щеке - рваная рана. Кровь течет из многочисленных ран на его теле, плащ разорван во многих местах. Он еле-еле волочит сломанную ногу. Когда Арт поднял левую руку, я вскрикнула: на ней отсутствовало три пальца. Левиафан порывается с места, я хочу бежать вслед за ним, к нашему искалеченному другу, но не могу: страх сковал меня. Я мертвой хваткой цепляюсь за перила, стараясь дышать как можно тише. Я задыхаюсь, воздуха не хватает. В глазах двоится; и вот уже двое Артналаеонов идут к замку, к этой твердыне милосердия. Словно во сне слышу приглушенные ругательства Левиафана: защитный барьер не пускает его навстречу другу. Мы - в ловушке. Выйти из замка никто не может, а войти - запросто. И нам, ошеломленным и сломленным, остается лишь смотреть, как Артналаеон ползет по ступенькам. Все. Он поднялся по ступенькам и упал у ног своих друзей. Левиафан шумно выдыхает; и звуки возвращаются в мой разум. Но я все слышу обостренно - дождь, капли крови, капающие на камни, тихие вздохи Артналаеона, находящегося в полуобморочном состоянии. Я слышу даже как маленький жучок точит лакированное дерево, те перила, за которые я держусь. -Помоги мне, - тихо говорит Левиафан, и я срываюсь с места. Держу тяжелые и массивные двери, пока он волочет Арта к лестнице; трансфигурирую из носового платка носилки, помогаю Левиафану взгромоздить на них бесчувственное тело. Пока мы летим по коридорам со скоростью почувствовавших добычу вампиров, я перебираю в уме все названия зелий, которые мне сейчас пригодятся... Левиафан напрягся. Я вижу, как его глаза наливаются кровью, он рвет и мечет, но в общем внешне остается абсолютно спокойным. Темная магия может все. Левиафан морщится, но читает заклинание отращивания новых конечностей. Живые слова на древнем демоническом наречии ласкают слух, я завороженно смотрю на то, как на месте зияющей раны появляется кость, которая постепенно обрастает мясом. Еще миг - и пальцы становятся еще лучше, чем были. Я перевожу взгляд на Левиафана. Он снова морщится, и я вижу, как он перекладывает руку на сердце. Мысль еще не успела сформироваться в моей голове, а я уже мчусь к шкафу с восстанавливающими и бодрящими зельями. Беру самую сильную настойку, срываю с большой пузатой бутыли крышку и щедро плескаю в стакан. Мчусь к Левиафану, приподнимаю его поникшую голову и вливаю в его губы немного горьковатое, но такое необходимое сейчас зелье. Он жадно глотает, но ему все равно плохо. Через двадцать секунд он берет дрожащий в моих руках стакан и ставит его на пол, рядом с собой. Вытирает рукавом мокрые губы и говорит: -Займись Артналаеоном, я в порядке. -Не уверена, - с сомнением тяну я. Он хмурится. -Делай то, что я прошу. Я медленно киваю. Наверное, этот запах полностью впитался в меня. Мази, которыми я натирала израненное тело Артналаеона, пахли горькими травами и чем-то неуловимым. Я не помнила этот запах, хотя и сама говорила мази. После проведения всех необходимых процедур мы с Левиафаном отлевитировали Арта в спальню напротив лаборатории. -Как ты думаешь, через сколько он придет в себя? - тихо спрашивает у меня Левиафан, поправляя одеяло другу. -Сомневаюсь, что скоро, - все так же тихо отвечаю я. На этот раз я оказалась права. Артналаеон пришел в сознание спустя две недели. Я спала на стуле рядом с его постелью. Снились потоки воды. Они давили на меня, погребая под своей мировой тяжестью. Я металась во сне и даже чуть не упала со стула. -Воды, - тихо прошептал слабый голос. Я тут же подскочила и кинулась в лабораторию. Чудом не расплескав кувшин с водой и некоторыми восстанавливающими зельями, я дала испить воды очнувшемуся тайфлингу. Он слабо улыбнулся мне. Я разрыдалась. -Слава Хаосу, отцу его Абсолюту и Абсолютному Ничто! Ты пришел в себя, - шмыгнула я. Он что-то хотел сказать, но я остановила его. -Молчи, Арт. Тебе сильно досталось. Отдыхай, родной, - я поцеловала его в лоб. Он послушно закрыл глаза и уснул. Я же выскочила из лаборатории и помчалась в кабинет Левиафана. -Он пришел в сознание. Левиафан ничего не сказал, но я увидела, как поднимаются уголки его опущенных губ.
...Мы смогли вытащить Арта на море. Легкий бриз трепал пшеничные волосы Артналаеона. Он смотрел вдаль, чуть прищурив глаза цвета грозового неба. Его черная мантия трепетала на ветру. -Хорошо здесь, - сказал он, улыбаясь. Я мысленно согласилась с ним и кивнула, боясь разрушить идиллию. Это было последнее воспоминание о друге моего детства, о великом человеке и храбром воине.
***
...Мне пожимали руки, хлопали по плечам и хвалили. Вокруг себя я видела всех участников Четвертого мирового съезда зельеваров, я видела вспышки камер, все хотели сфотографироваться с новой звездой в мире зельеварения. То там, то здесь сновали те, кто не получил денежного приза за лучший эликсир столетия, они завистливо оглядывали меня, но все равно становились в очередь на фотографирование. Но я не видела ничего, кроме... Кроме прекрасных глаз цвета грозового неба. Кроме застенчивой улыбки. Кроме длинного кровоточащего шрама на левой щеке. Кроме длинного серого плаща в крови. Когда они узнали, как я распорядилась своими деньгами - а это была огромная сумма для тех лет - они назвали меня сумасшедшей. Но на мой взгляд, с сумасшествием это не имело ничего общего. Я отдала их обратно со словами "Продолжайте заниматься исследованиями в этой области". Ведь на свете было немало тех, кто был точно так же неизлечимо болен. Кто хотел жить, но их жизнь можно было назвать жизнью с натяжкой. А я бросила зельеварение. У меня не было сил... Прости меня, Арт. Ты не дожил до исцеления один день.
И смотря на пустую могилу Артналаеона я все яснее и яснее понимала, что из жизни ушел, возможно, самый честный из тех, кого я когда-либо знала. Он не боялся. Мы же все вокруг были рабами собственных страхов.
По сути, это было самоотречение. Ничего больше. Ни на что более это не было похоже. Взгляды украдкой, надменное, а последние годы - все чаще и чаще каменное лицо - и тщательно скрываемые эмоции. В этом он был мастер. Лучше всего он умел скрывать то, что думал. Так же он обладал талантом скрывать то, что делал. Ну кто бы догадался, что он помогал, например, варить зелья для приюта детей, чьими родителями были разрушители? Что он посещал это заведение, которое власти центральных земель перестали финансировать? Разве можно было подумать, что Артналаеон занимался с этими малышами? Одно дело - приют. Дети были невинны. Многие из них впоследствии выбрали карьеру монахов и послушников богов, против которых с такой яростной хваткой воевали их родители. Но ведь он вкладывался, и вкладывался не только в детей. Он помогал Аэзару варить редкие яды и творить революцию в каком-то отделившемся от Высокогорья маленьком государстве. Он там воевал, унося жизни оппозиционеров, хотевших жить по своим правилам. И когда он все это успевал? Хотя, немного поразмыслив, можно обнаружить множество нестыковок и "неформата" в его действиях. Артналаеон Ирдос был из тех, кто никогда до конца не был честен с окружающими. И вместе с тем он всегда до конца был откровенен. Этакий коктейль из несовместимых понятий отдает горечью для того, кто не был посвящен в тайны жизни и смерти сумасшеднего, но такого талантливого алхимика. После его реальной смерти я не знала, для чего жить. Любовь к этому демону была самой страшной, непонятной и оставила после него странный остаток. У меня был Октавиан и у меня был Мастер. Спустя несколько лет у меня появился антигерой Саардаш Фьорд, который развеял вселенскую тоску и придал моей жизни немного смысла. Но разве можно заменить любовь к мужчине любовью к ребенку, любовью к воспитателю и любовью к другу? Это разные понятия. С годами становилось все труднее и труднее. Я грезила им.
***
Я люблю тебя. Возможно, ни тебе, ни мне это не нужно - всякое в жизни бывает. Но я люблю, и этого более чем достаточно. Я люблю тебя до дрожи в слабых руках и до сильного рыка, вырывающегося из гортани. Я люблю твои
Сообщение №: 7613
Зарегистрирован: 01.07.05
Откуда: Россия, Таганрог
Рейтинг:
46
Награды:
Отправлено: 19.06.16 00:16. Заголовок: -Я не люблю тебя, ты..
-Я не люблю тебя, ты не любишь меня, к чему это все? - раздраженно спросила Джина у ангела. Тот хмыкнул и убрал прядь волос с высокого лба. -Уж себе-то не ври, милая, себе-то не ври... Джину передернуло. -У тебя хватает совести так говорить? Ты прекрасно знаешь мое к себе отношение, Ты знаешь, чья любовь мне важна и нужна, ты знаешь, кого я любила, люблю и буду любить. Ты считаешь, что я способна променять свои чувства на реалии в виде тебя? Не слишком ли ты много берешь на себя, м? Аэзар расхохотался. -Иначе ты бы так не реагировала на мои слова! Не ври себе, не ври, - он подмигнул ей, встал с дивана и скрылся в дверях. Фарфоровый бокал из уникального гномьего сервиза полетел в спину Аэзару, но не долетел до цели - его спина исчезла в проеме буквально несколькими секундами ранее. Бокал упал на пол и разлетелся тысячами мелких осколков. Девушка завороженно смотрела на них, и в тот же момент подумала о том, что сейчас разлетелся не бокал, а остатки ее дружеских чувств к нему - к этому проклятому засранцу. -Злишься - значит неправа, - философски заметил ангел из другой комнаты. Мысленно Джина пожелала ему мучительной смерти.
***
Джина лучезарно улыбалась. Обычно молчаливый и стеснительный Артналаеон болтал без умолку с Мастером. Иоганн тоже улыбался и внимательно слушал то, о чем ему рассказывает однокурсник дочери. Джине ничего больше и не было нужно - сейчас с ней рядом два самых любимых мужчины, и она была нереально счастлива. Правда, один из них не знал, что он люб ее сердцу... ведь все было похоже на тесную дружбу двух увлеченных алхимией подростков. Однако Джина не была слепой и замечала взгляды Артналаеона, которые он украдкой кидал на нее. Стоило ей поднять глаза и посмотреть на мальчишку - он отводил взгляд либо в пол, либо в сторону. Она не понимала почему. Они давно могли бы начать встречаться и быть всегда вместе... Впрочем, они и так были всегда вместе, но только как друзья... Ей всегда хотелось большего, но нерешительность тайфлинга в построении отношений между ними вкупе с мыслями о предстоящей военной службе делали их нахождение вместе нелегким. Это очень отчетливо ощущалось в наэлектризованном воздухе между ними. Джина была рада, что больше никто этого не замечал, только она... и он. -Джина, а ты что думаешь? - внезапно спросил ее отец. Она перевела на него расфокусированный взгляд. Ты уже минут десять сверлишь взглядом Артналаеона, не стоит делать это так открыто, - она почувствовала мягкое проникновение мысли в свой разум. *** Вечером перед сном в ее комнату пришел отец. Джина сидела перед большим зеркалом и расчесывала вымытые волосы, задумчиво разглядывая свое отражение. -Он - настоящий мужчина, - начал Иоганн с порога. -А, чего? Ты о чем? - пробормотала девочка, не глядя на отца. -Он боится тебя, - беззлобно усмехнулся отец. -Буду с тобой откровенен - любовь к нему не сахар, и я бы не советовал тебе с ним связываться. Слишком он... сложный. Я бы сравнил его с паззлом на тысячи кусочков, он складывается долго и нудно, это кропотливая работа. И к концу сбора ты внезапно осознаешь, что несколько частей потерялись... Тебе будет очень сложно, ты огненная, порывистая, нетерпеливая, он же ожидает нужного момента для удара и никогда не будет тратить силы понапрасну. Он выпьет все твое терпение и попросит добавки, а у тебя закончится сей редкий напиток. Он отравит твою душу ядом сомнения, ты будешь биться в агонии и требовать лекарства, но на момент отравления у него его не будет. Он принесет тебе лекарство слишком поздно, когда ты уже почти зачахнешь от недоверия и тоски по несбывшимся надеждам. И так будет повторяться по кругу, раз за разом... Колесо фортуны. Когда ты находишься на пике - ты будешь счастлива, ты будешь смотреть на него и боготворить, а когда жизнь будет опускать вас - ты будешь кричать, что ненавидишь его. Но он... он настоящий мужчина, поверь тому, что я говорю. Ты еще слишком маленькая и упрямая, чтобы понимать то, что я пытаюсь тебе объяснить, но все же я надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. Ио ушел. Руки Джины опустились и повисли как плети, гребень начал падать и еле слышно ударился о пол.
***
-Мы так редко приходим сюда, - сказала Джина, садясь на резную каменную скамейку недалеко от воды. Артналаеон сел рядом. -Мы вообще редко проводим время вместе в последние года, - она с укором посмотрела на друга. Артналаеон проигнорировал ее укоряющий тон. Вместо этого он вытащил из рюкзака бутерброд с ветчиной и начал его жевать. -Еще мы редко разговариваем на какие-то темы кроме учебы и работы, - продолжила Джина. -С тех пор, как наша компания развалилась... то есть, с тех пор, как мы разъехались учиться по разным местам, я это имела в виду. Я все еще надеюсь, что однажды мы снова соберемся на пороге Мортейг-мэнора для того, чтобы вспомнить былое. Парень вздохнул. -Наша первостепенная задача на данный отрезок времени - это выучиться для того, чтобы приносить пользу Ордену и как-то обустроиться в жизни. Раньше тебе все нравилось, - заметил он. -Но по тому, что было раньше, и я скучаю... Левиафан пишет, что сможет приехать не ранее третьего месяца следующего года. Еще год... -Так ты с ним помирился? - девушка радостно улыбнулась. Артналаеон было расслабился, но заметив ее реакцию, снова посуровел. -Еще давно, - буркнул он. -Не хотел говорить тебе. -Почему? - Империал выгнула в вопросительном жесте левую бровь. -"Ну я же говорила", - передразнил ее каждодневные нотации парень. Джина с несколько секунд пристально смотрела на него, затем рассмеялась и обняла его за правую руку, положив голову парню на плечо. Его слегка уловимый запах - собственный аромат тела, в который въелись запахи зелий, которые он каждодневно варил в своей небольшой лаборатории на их съемной квартире, заставил бабочек в животе вспорхнуть и усиленно замахать крылышками. Ей стало легко и приятно, девушка ощутила то, чего ей очень не хватало. Покой. Стабильность. Надежность. Однако Артналаеон не был так спокоен как она - и Джина поняла это интуитивно. Она почувствовала, как мышцы под рубашкой напряглись. Она аккуратно скосила глаза наверх, и краем глаза заметила, что заходили желваки на его скулах. Парень еле слышно выдохнул и закрыл глаза. Раньше мои прикосновения так не напрягали его, - с недоумением про себя заметила она, но не отстранилась, а наоборот, придвинулась к нему. Он слегка дернулся, но вскоре все же смог сладить с собой. Видимо, самоконтроль победил, и он, дожевав бутерброд, вытер руки о салфетку, лежавшую на его коленях. Молчание повисло в воздухе. Джина вздохнула и прикрыла веки, устраиваясь поудобнее на его плече. Артналаеон смотрел вдаль, на море. Его глаза цвета грозового неба удивительно контрастировали с бушующей стихией - на море было неспокойно. Как было неспокойно и у него на душе. -Неужели ты так сильно обиделся? - тихо спросила Джина в тот момент, когда ей надоело молчать. -Нет, - уверенно сказал он, но Джина, знавшая Ирдоса как облупленного, услышала в его словах вселенского размера боль, которую он так мастерски скрывал. Подул ветер, и прядь ее каштановых волос упала на глаза. Джина попыталась смахнуть ее рукой, но ее опередили - он нежно откинул волосы назад, касаясь кончиками пальцев ее щеки. Джина опешила - этого жеста не было в привычном арсенале парня - и, отстранившись, вопросительно посмотрела на него. Артналаеон вздрогнул. До этого он словно находился в трансе, прекратив себя контролировать. Он резко убрал руку и положил ее на спинку скамейки. Тонкие губы сжались в полоску, и демоница почувствовала флёр обиды, исходящей от него. Только вот на кого? На себя? На нее? На обстоятельства? Джина решительно не понимала, что происходит. Она перестала понимать это тогда, когда несколько недель назад Артналаеон впервые в жизни заставил усомниться в своем показном равнодушии к ней как к девушке. Он чрезмерно эмоционально отреагировал на то, что она не смогла вовремя встретить его в тот день, когда он приехал с очередного успешно выполненного задания. Вместо того, чтобы поприветствовать ее тогда, когда она опоздала почти на два часа по рабочим причинам, он закатил ей скандал с выяснением отношений. Слова и обвинения, которые летели в нее, не были свойственны алхимику. Повод для истерики ей казался, честно и мягко говоря странным, из чего она сделала вывод, что... а что? Она и сама не понимала. -Я же уже извинилась, - прошептала девушка, смотря в глаза тайфлингу. Артналаеон отвел взгляд. -Да не в этом дело, - пробормотал он. Джина продолжала требовательно смотреть на него, он упорно игнорировал ее взгляд. На нее накатило раздражение - она думала, что вопрос со скандалом был окончательно и бесповоротно решен. Она встала со скамейки и нависла над демоном. Он перевел взгляд на нее. -А в чем? У меня тоже есть свои дела и обязанности, - вспылила Джина. -Я же уже объяснила, что не смогла в тот день прийти вовремя! Нет же, мы помирились с тобой уже неделю как, и всю эту неделю ты продолжаешь демонстрировать мне свою обиду. Что же, не хочешь говорить - не говори. Мне надоело вытягивать из тебя по слову в час по чайной ложке! Пока ты здесь изображаешь святую невинность и незаслуженно оскорбленное величие - нам не о чем разговаривать. Не стоит так красноречиво молчать! Ты снова собираешься проторчать здесь недели две и все это время раздражать меня своим равнодушным тоном, так? Артналаеон собрался что-то сказать, но она перебила его. Схватив со спинки скамейки свою длинную шерстяную шаль, она накинула ее на свои плечи. -Больше не буду нервировать вас своим видом, господин Ирдос, - она присела, изображая реверанс, и, развернувшись, пошла по дорожке в сторону мэнора. Внутри все кипело. Артналаеон закусил губу до крови. Его поведение было самому себе непонятно и неприятно. Нет, где-то на бессознательном уровне он понимал, что происходит с его чувствами. Но годы выдержки и сознательного самоконтроля сделали свое дело, и он черствел как оставшаяся лежать на столе после сытного ужина ржаная булка. Слишком много "но". Слишком много причин для того, чтобы открыться и сделать то, что давно должен был сделать. Слишком много условностей и правил, которые сам себе установил в надежде на то, чтобы никогда не стать чрезмерно мягким и расслабленным. Ведь шла война, и лишние поводы для того, чтобы иметь слабину, были совсем не нужны... Но ведь самая главная слабость - это отрицание слабости. Прежде всего именно это делает неспособным на подвиги... Что-то щелкнуло. Внезапное озарение совершило коренной переворот в сознании. Напряжение, копившееся годами, внезапно сошло на нет. Бастионы ограничений, сдерживающих развитие, рухнули под натиском доселе неизвестного теплого чувства, которое росло откуда-то из груди (из сердца?). Под действием тепла лед начал таять... Сейчас или никогда! Сердце забилось сильнее. Тело пробирала мелкая дрожь, но Артналаеон Ирдос был непреклонен. Пока приступ слабости (или силы?) не сошел на нет, он совершит, возможно, одну из самых больших ошибок в его жизни, которая может вылиться в нечто большое, светлое и грандиозное. Ведь он точно не может быть ни в чем уверен - покуда не попробует. -Постой, - крикнул он ей вслед. Джина успела отойти на приличное расстояние, но она услышала его окрик и остановилась, не поворачиваясь к нему лицом. Она так и осталась стоять спиной к нему, терпеливо ожидая и слушая нарастающий звук его шагов с замиранием сердца. Несмотря на то, что она была зла на него, ее чувства к нему никуда не делись, и ей хотелось снова ощутить надежность, которую он источал всем своим естеством, сидя на скамейке и обнимая ее одной рукой. Артналаеон подошел к девушке вплотную, и она ощутила его прикосновение к своей спине. Он наклонился к ней, и она почувствовала его обжигающее дыхание над своим ухом. -Я устал сопротивляться, - прошептал Артналаеон. Он аккуратно развернул ее к себе и внимательно посмотрел в черные глаза демоницы. Джина перевела рассеянный взгляд на его лицо. На нее смотрел как никогда решительно настроенный тайфлинг. В его глазах читалась... нежность и доселе неизвестные ей в нем чувства... -Я люблю тебя. Мир взорвался на миллионы осколков. Дождалась. Все еще не веря тому, что он только что сказал, она закрыла глаза и слабо улыбнулась. Артналаеон заключил ее в свои сильные объятия, и она с удивлением отметила, что он дрожит. Отрывистое и быстрое дыхание вкупе с немного удушающими объятиями свидетельствовали о борьбе, которая сейчас велась внутри души этого удивительного парня. Спустя пару мгновений девушка почувствовала прикосновение его губ к своим. Он, видимо, хотел запечатлеть быстрое и легкое касание - как будто он собирался поставить печать на ее губах, но она ответила ему и перехватила инициативу, вложив в поцелуй весь спектр эмоций, который испытывала с тех пор, как только впервые увидела его - мальчишку семи лет, несчастного и побитого жизнью уже тогда. Артналаеон слегка удивился ее ответу, но только слегка. Ведь он давно знал, что она любит его - это, в общем-то, не было великой тайной, и она однажды уже говорила ему заветные слова. Но он не был уверен в искренности ее заявлений до конца (он еще не раз будет проклинать себя за это), и поэтому отреагировал на ее признание не совсем адекватно. Но это все было в прошлом. Теперь их ждет новая жизнь, которая началась сейчас, когда он наконец-то решился раскрыть перед ней свою последнюю тайну. Когда поцелуй кончился, она прижалась к нему и склонила свою голову ему на грудь. Его правая рука скользнула к ее волосам, и он начал перебирать пряди между пальцами. В воздухе повисла тишина. Но теперь она не была напрягающей, она была легкой и несущей перемены. К лучшему. Перемены к лучшему, да.
***
Джина искренне не понимала, что происходит между ними. То он был к ней благосклонен, и она сияла от счастья, то уходил в себя - и ее попутно с ним накрывала волна апатии. Порой она не могла разобраться в себе, что уж говорить про него... С момента сцены признания в Мэноре прошло несколько недель, и он молчал. Он делал все - улыбался, смеялся, шутил, паясничал, фиглярствовал - но только не говорил. К концу первой недели у Джины дергался глаз от звуков его голоса. Ее раздражала неопределенность, но решиться на откровенный разговор ей не позволял страх показаться навязчивой... да много было страхов, иррациональных и не очень. Это сейчас ей весь ворох того, что ей пришлось пережить по поводу начала их сложных и запутанных отношений, казался несущественным и даже смешным, а тогда было страшно. Тряслись руки, подгибались колени, но он решительно молчала вслед за ним когда видела его. Сколько ей было лет? То-то и оно. Опыта в делах сердечных не было совсем, и поэтому все казалось гипертофированно-изысканным под соусом нерешительности. Одно, впрочем, изменилось, что одновременно радовало и низвергало ее разум в Бездну - он стал более внимательным к ней. Он замечал такие мелочи, которые казались ей несущественными - будь то упавший волос с головы или же реакция уголков ее губ на какие-то слова. Арт все замечал и допытывал ее вопросами по своим заметкам. Он стал ее тенью и ходил за ней повсюду, несмотря на тот факт, что его продолжали вызывать на задания. Он справлялся с ними очень быстро и прибывал в Мэнор, к ней. Ио тогда уехал на некоторое время на очередной слет алхимиков, и она проводила время в поместье одна. Своих заданий от штаба у нее пока не было - успешно проведенная операция по поимке и обезоруживанию банды контрабандистов была выполнена на "ура", и девушку на некоторое время оставили в покое. *** Джина сидела в своей комнате и читала книгу, развалившись в кресле. Книга не была особенно интересной - какой-то приключенческий сопливый роман, который все же хотелось дочитать - узнать, в чем там дело и чем все кончится. Девушка перелистнула страницу, и почувствовала, как защитные узы загородного домика у моря, который купил ей Ио, сработали, оповестив о том, что прибыл гость. Она улыбнулась - это был не кто иной, как Артналаеон Ирдос, она ощутила родную ауру. Джина не встречала его когда он приходил - он сам находил ее, и это было их своеобразной игрой - он должен был угадать, чем она занимается в этот момент, и его предсказания были весьма точными. И в этот раз интуиция его не подвела - сердце девушки забилось быстрее, когда она услышала шаги любимого тайфлинга, идущего по коридору к ней. Спустя минуту он показался на пороге. Девушка подняла глаза и увидела его серьезное (можно даже сказать хмурое) небритое лицо, которое, однако, расплылось в улыбке пару мгновений спустя. -Привет, - сказал он ей. Джина принюхалась и недовольно покачала головой - от него немного пахло алкоголем. -Завершился блок заданий на севере, мне дали неделю отпуска, - он попытался оправдаться когда увидел неодобряющий жест девушки. Но едва заслышав это, она расцвела и, отложив книгу, кинулась к Артналаеону. Заключив его в объятия, она прижалась к парню, закрыв глаза. Артналаеон взял ее за руку и потянул в сторону кровати. Он сел на ее краешек и усадил девушку к себе на колени. Затем молодой мужчина спрятал лицо в ее волосах. Джина вдохнула его запах - запах горькой полыни, розы и освежающей мяты. Странное сочетание... но именно так пахла ее любовь, переливаясь и искрясь на все лады. -Я скучал, - прошептал Артналаеон. -Я тоже, - в ответ прошептала она, легко касаясь его щеки сухими губами. Но он перехватил этот невинный дружеский жест, и в тот же миг крепко поцеловал свою женщину. После того, как он закончил страстный поцелуй, мужчина опрокинул ее на спину. Артаналеон навис сверху, с вызовом смотря ей в глаза. Одной рукой он скользнул вниз по складкам ее платья, пробираясь к шнуровке на поясе, а другую руку он согнул в локте и оперся им о кровать. -Сколько выпил? - поморщилась девушка. Артаналаеон стушевался, и убрав руку от сражения со шнуровкой, залез в карман брюк и вынул оттуда пузырек. -Мы отпраздновали победу, - парень обиженно засопел. -Но если тебя так напрягает... В один глоток он осушил сосуд с устраняющим алкоголь в крови зельем и, протянув руку, поставил пустую склянку на полку около кровати. Затем встал и подошел к окну, широко раскрыв его. -Жарко здесь, - сказал он, повернувшись к морю, которое виднелось вдали. Парень закрыл глаза. Джина встала с кровати и подошла к нему, обняв его сзади. Он усхмехнулся и обхватил ее руки своими. -Я знаю, что ты не любишь алкоголь, прости, - начал он, но она прислонила указательный палец к его губам и развернула его к себе. Девушка привстала на цыпочки, и Артналаеон наклонился. Она целовала его нежно, но в то же время страстно и глубоко, как бы прося прощения за все. И он ответил. Пока длился поцелуй, она нашарила пальцами пуговицы на его белоснежной рубашке и принялась их расстегивать. Один легкий жест рукой — и на последней пуговице его легкий походный плащ вместе с рубашкой оказались на полу. Джина оторвалась от его сладких губ с сожалением, и потянула его в сторону кровати. Парень пошел вслед за ней, закусив губу и рукой прикрывая бок, стараясь сделать так, чтобы она не заметила, то, что он прикрывает его, но от ее внимательного взгляда не укрылся его осторожный жест. Она мягко отвела его руку от лелеемого бока и ахнула — от подмышки до уровня седьмого ребра проходил длинный белесый шрам, попутно исполосованный перпендикулярно маленькими рваными ранами. Она отвела взгляд от ран и внимательно посмотрела на него. Он вздохнул. -Зачищали рощу, на меня напала какая-то разрушительская тварь. Не знаю, получится ли это свести... мои обычные формулы не действуют совсем. На миг глаза Джины застил гнев, и она сжала кулаки, но затем, справившись с приступом ненависти, мягко взяла ладони парня в свои и снова потянула к кровати. Она легко увлекла его за собой, укладывая его на спину. При падении на мягкие подушки все же он охнул, непроизвольно закрывая рукой раненый бок. Джина прикрыла глаза, тихо ненавидя Разрушение и эту войну, которая отнимала у нее право просто быть счастливой рядом с ним. Вместо этого приходилось сидеть в окопах и заниматься тактической работой, а его отпускать на опасные боевые задания, каждый раз беззвучно крича от ужаса, когда приходили гонцы, оповещающие штаб о погибших в очередном пекле. И каждый раз, не слыша его имя — а только в этом случае она была безумно счастлива от того, что не слышит его имя — она тихо выдыхала и молила Хаоса об его благополучии. И Хаос слышал ее молитвы, отводя от него беды и храня его ради нее, верной последовательницы своего Господина. Она нашла в себе силы отвести его ладонь от ребер и снова внимательно осмотрела шрам. Он тянулся белой змеей, поперечные линии до конца не зажили и на концах представляли собой довольно глубокие ямки от острых когтей животного. Прикинув в уме ингредиенты для зелья, которое сможет устранить боль (и, может быть, немного улучшить вид ран), она, не до конца понимая, что хочет сделать, инстинктивно потянулась губами к его коже. Подумав о том, что этот шрам — к сожалению, не последний из тех, что ему суждено получить на этой войне, она принялась осыпать его поцелуями от основания и до конца, опускаясь вниз и снова поднимаясь вверх. Артаналеон зажмурил глаза от удовольствия. Пожалуй, в первый раз она вела себя так... Как? Страстно? Любовно? Понимающе? Он не знал. Но знал лишь то, что этот жест в очередной раз растопил очередной кусочек льда, который как снежный ком налип на его сердце. Когда-нибудь наст, толстой коркой опоясывающий его чувствительность, рухнет под ледорубом ее любви, но это наступит на скоро. Пока они только узнают друг друга и пытаются выжить в сложном мире, в котором правят только голод и война. И любовь. Артналаеон позвал ее по имени, чувствуя себя немного неуютно, и она откликнулась только тогда, когда в очередной раз дошла до самого низа. Она поднялась к нему, и он с благодарностью поцеловал ее, словно хотел сказать ей «спасибо» за то, что она принимает его таким, какой он есть. Она только улыбнулась. -Я люблю тебя, - тихо сказала она, наклонившись к его уху, но теперь она не боялась это говорить — в отличии от ее прошлых признаний, которые игнорировались им достаточно долгое время. Он вздрогнул от прикосновения ее губ к своему уху — но этот жест был скорее от волнения и трепета, чем от чего-либо другого. Одной рукой он снова принялся воевать со шнуровкой на платье, но на этот раз битва была им выиграна — длинный золотой шнур дрогнул, и он аккуратно высвободил плечи и грудь из плена тесного платья. Он томно вздохнул от увиденного — уж очень он любил аккуратный бюст своей женщины — и припал губами к соскам. Джина охнула и закусила губу до крови от наслаждения, руками пытаясь дотянуться до ремня на его штанах. Наигравшись с сосками, он поднялся наверх, к ее шее. Он прекрасно знал, что шея — самое слабое ее место. И не прогадал в этот раз — как только его губы нащупали бьющуюся жилку на ее шее, она сжалась и покрылась мурашками. Он улыбнулся — в этот момент он чувствовал себя настоящим дьяволом, искушающим невинного ангела. Тем временем пряжка от ремня поддалась ее немой просьбе об освобождении, и она стянула штаны и зашвырнула их куда-то. Он оторвался от ее шеи и начал целовать ее припухшие алые губы. Она отстранилась от него и с мольбой посмотрела в его глаза. И он все понял. Руки тряслись, и от волнения сбилось дыхание. Смотря в глаза своей женщине, он напрягся и сделал рывок, войдя в нее. Морж-аберрант уссывается от значимости момента и ластоплещет стоя. В танце их страстной близости было все - какая-то скрытая агрессия, удобоваримая (позволительная!) грубость, ревность на грани жестокости, желание обладать и желание взять без остатка, желание отдаться и желание стать частью единого механизма, заставляющего сердце перекачивать кровь быстрее и возноситься с каждой секундой то на небеса, то падать вместе с первобытным грехом в кромешную тьму ада; была нежность, мелодичность момента и пение тонких струн души, натянутых до упора и дзинькающих тогда, когда слишком агрессивные выпады сменялись медленными и плавными движениями в такт тяжелому дыханию; была грусть, сквозящая в каждом резком жесте, в каждом взмахе руки и прикосновении к обнаженной плоти. Даже раскаяние было — за года предательского молчания и борьбы со своими страстями, подавляемыми постоянными самоконтролем и самоанализом, а так же такие долгие отсутствия, оправдываемые лишь благородной целью служения Миру Теней и его будущему. Нет, это не был их первый раз. Но каждый раз у них был как первый — с течением времени было сложно поддерживать влечение на должном уровне, но только не им. Им было более чем хорошо вместе. И проявлялось это не только в минуты физической близости, нет. Это было что-то необъяснимое... чего Джина сама до конца не могла понять. Артналаеон же знал, что это было, но он боялся признаться в этом даже себе самому, что уж говорить о ней? Многое из того, что он понимал и чувствовал, он ей не говорил, пытаясь выразить невыразимое в своих действиях и заботе о ней. Ей не хватало слов... но она более чем ценила его поступки, которых было достаточно для того, чтобы оценить степень глубины его необъятных чувств. Была игра света и тени, создаваемая еле горящими свечами, предусмотрительно не потушенными до конца в своих светильниках хозяйкой дома — для того, чтобы наслаждаться видом его обнаженного тела, такого прекрасного в полутьме. Были смятые простыни, сжатая ткань ладонью до побелевших костяшек, и ворох одежды, брошенный рядом с кроватью. Были отметины острых ногтей на спине и руках, следы особо сильных поцелуев на шее и груди, резкие и сильные толчки, знаменующие начало нового цикла в круговороте событий их страстного вечера. Был громкий вздох-всхлип и такое желанное имя, в интонацию при произнесении которого она вложила все, что чувствовала с момента первой встречи. Артналаеон шептал ее имя тоже, и каждый раз она срывала слоги своего имени с влажных губ жарким поцелуем. Ей нравилось ощущение единения и обладания им. Странная чувство, такое естественное и простое, но заставляющая слепцов терять голову и совершать безумные поступки, было ей подвластно, и она испытывала наслаждение от того, что она сейчас с ним и имеет над ним власть. Он здесь и сейчас, до боли наращивая силу и амплитуду движений, пытается вложить в них все, что у него есть. Артналаеон же был рад тому, что здесь и сейчас перед ней был обнажен до предела (во всех смыслах) и, скинув с себя маску нового дня, приросшую к его лицу так крепко, что не отодрать, показывает ей свое первозданное естество в виде кипящей и бурлящей страсти, которую невозможно имитировать, которую невозможно исказить и понять превратно. Только в эти моменты он может не бояться за то, что его любовь будет не понята и не принята — ведь именно сейчас она принимает его таким, какой он есть. Впрочем, это только лишь голая физика... Но как еще он может показать ей до конца то, как сильно он ее любит и на что он способен ради того, чтобы сделать свою женщину по-настоящему счастливой и довольной? Вскоре свистопляска любви завершилась взрывной волной наслаждения, от которого из глаз посыпались искры. Они одновременно, будто по команде, секунда в секунду глубоко вздохнули, замерев, и то, о чем говорят певцы любви и поэты страсти, захлестнуло их теплой волной от макушки до пят, дав акту близости между ними новое значение и новый смысл. В последний раз завершив страстное «па», они откинулись на простыни, и, обнявшись, задремали. *** Джина проснулась от того, что кто-то внимательно смотрел на нее. Она перевела взгляд на склонившегося над ней тайфлинга, внимательно изучающего ее лицо. -Я хочу, чтобы ты родила мне сына, - на этих словах он взял ее ладонь в свою и поднес к губам. Джина снова удивилась — этот жест не был свойственнен ему... Артналаеон Ирдос открывал в себе новые грани. И этот бриллиант переливался на солнце всеми цветами радуги. -Чт... что? - переспросила она, недоумевая от неожиданности того, что он ей сказал. -Я хочу, чтобы ты родила мне сына, - повторил он, сверля ее глазами. -Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Девушка перевела взгляд с его глаз цвета грозового неба на губы, желая увидеть жест или эмоцию, которые сейчас были на них. Но нет, он не смеялся, не улыбался и даже не ухмылялся, он был серьезен как никогда. Впрочем, он всегда был серьезен, но таким она видела его впервые. Джина не нашла что ответить. Она до сих пор не верила в то, что только что услышала, но она слишком была ошарашена даже для того, чтобы дышать. -Я устал скрывать ото всех наши отношения. Ты знаешь, Джина, я многое понял... Многое - пока был на этом задании и пока рядом не было тебя. Нет ничего постыдного в нашей любви, и я хочу, чтобы у нее было закономерное продолжение. Тебе нравится имя Кархиллион? -Да, - еле слышно ответила Джина, и ее будущий муж улыбнулся. Началась новая эпоха в их отношениях. Дальше будет еще лучше.
Сообщение №: 7614
Зарегистрирован: 01.07.05
Откуда: Россия, Таганрог
Рейтинг:
46
Награды:
Отправлено: 22.06.16 22:04. Заголовок: -Ты можешь не вернут..
-Ты можешь не вернуться если пойдешь. Джина Ирдос положила руки на неприлично большой живот и с укором посмотрела на мужа. Тот вздохнул и отвернулся. -Ты редко когда меня слушаешь, Артналаеон. Мне скоро рожать. Ты мог бы попросить Рамма оставить тебя в покое хотя бы до того момента, пока не появится сын. Как я буду справляться без тебя, ты хоть это понимаешь? Мы никому и ничего не говорили, Ио не знает, Левиафан не знает. никто абсолютно... Ради наших отношений пришлось скрывать всё и вся, а теперь ты хочешь бросить меня здесь в неизвестности? Почему, скажи мне? -Обязательство, - тихо сказал Артналаеон, не поворачиваясь. -Перед анарэ, перед войной, перед матерью, перед отцом, перед тобой и перед Кархиллионом, -Мне нужно, чтобы ты был рядом - не больше и не меньше, - возразила Джина, сев на краешек кровати. После ее слов в комнате повисло молчание, нарушаемое лишь треском зажженной свечи. Через пару минут тишины Артналаеон обернулся, и, немного помявшись, подошел к жене и сел на кровать рядом, сцепив руки в замок. -Я знаю. Но имеет место быть магический контракт, стало быть, я не могу нарушить приказ, ты сама все знаешь и прекрасно понимаешь. -Знаю, - женщина поджала губы. -Если бы ты знал, как мне надоело то, что за меня все решают что мне делать. Метиллион Рамм решает быть тебе или не быть со мной рядом в такой ответственный момент. Отец решает, что и к кому я должна чувствовать, отговаривая от, по его мнению, необдуманных шагов. Ты решаешь, что мне делать и как мне делать - вот здесь, прямо сейчас, оставляя меня наедине с ворохом проблем. Оградите меня от своих внутренних демонов, мне наплевать на то, что вы все хотите от меня. У меня есть своя жизнь и жизнь сына, которому я не хочу ее портить еще в самом начале, - Империал спрятала лицо в руки и шумно выдохнула. -Я устала жить так, как вы хотите. Артналаеон выслушал жену. С еще минуту он сидел и пялился в одну точку, затем обнял ее за плечи и спрятал лицо в складках ее платья на груди. -Я вернусь. Я обещаю. Девушка только усмехнулась.
***
-Я тебя люблю. Артналаеон тогда ничего не ответил, он только обернулся, внимательно посмотрел на меня, сказал "спасибо" и продолжил свой путь. Мне было чертовски больно, но я пережила в себе эту боль и продолжила двигаться к нему дальше... Он прекрасен, холоден, отстранен и никогда не открывается полностью. Он похож на далекую звезду в темной и безлунной ночи, которая освещает собой небосвод. Никто не знает его полностью, и даже я не до конца исследовала все грани его личности. Но я всегда знаю, что со мной он тот, кто есть на самом деле... А какой он, на самом деле? Я долго задумывалась над этим, но однажды увидела ответ в его глазах. Там было мое отражение. И тогда я поняла, что он настоящий именно тогда, когда я дополняю его. Что мы такие какие есть именно тогда, когда как паззл складываемся в одну картинку. Его холодность дополняет мою горячность, моя инициатива - его осмотрительность, его показное равнодушие - мою экспансивность. Я могу долго ругаться и скандалить, а затем придет он и одним взмахом руки решит все мои проблемы. Многим он может показаться не особенно красивым, но для меня его красота - как аксиома. Он похож на ангела - моего личного ангела из ада. Он высокий и сильный, с ним я чувствую себя не героиней сопротивления, а маленькой девчонкой, которая может позволить себе быть слабой. В нем я чувствую опору и поддержку, и в его объятиях мне ничего не страшно. Главное - быть рядом, вместе, держаться за руки и смотреть в эти глаза. Он редко улыбается, особенно теперь - когда война на пороге, когда война так плотно вошла в нашу жизнь и не собирается прекращаться. Но когда улыбка скользит по его губам, я становлюсь самой счастливой на свете, ибо он как солнце озаряет собой мою жизнь (и заодно все вокруг). Улыбка его скромная и застенчивая, он не умеет улыбаться широко, он лишь изгибает уголки рта в попытке показать радость. И эта улыбка для меня - самая искренняя и светлая из тех, что могут быть, что я видела в своей жизни. С ним сложно. Его отстраненность не раз ставила меня в тупик - как я могу помочь анарэ если не знаю, о чем он думает? Но слой за слоем я снимала наросты, которые выросли на его душе для самозащиты. Однажды я мечтаю понять его полностью, и пока еще не наступил этот момент - я с интересом разгадываю этого мужчину. Он редко говорит мне, что любит меня. Меня это немного обижает - мне хочется слышать это почаще - но с другой стороны мне это и не нужно, я знаю, что он меня любит. Его любовь неуловима и с тем же ощутима физически, и дело даже не в близости. В воздухе витают флюиды его любви, я чувствую это в каждом его слове, взгляде, жесте. Я люблю его. Я ни за что и никогда не променяю свою любовь к этому отстраненному и холодному тайфлингу даже на самые роскошные богатства мира. Я никогда не сомневалась в том, что люблю его, только лишь один раз - до того, как он сказал мне самые главные слова - задумалась о том, что невзаимная любовь меня убьет. Но после этого помутнения прошло совсем немного времени, и сидя на берегу моря, он взял мои руки в свои и тихо сказал мне то, что я мечтала услышать. И пока я была в смятении, он запечатлел на моих губах свой сладкий поцелуй. И я ответила ему, хотя о моей любви он знал гораздо раньше - по мне сложно было не заметить, да и в нашей компании только об этом и говорили (как будто ни о чем другом нельзя было поговорить). Он сопротивлялся, ибо страх перед новым для него жизненным опытом был сильнее желания быть счастливым. Но это только поначалу. Однажды он понял, что больше не может сопротивляться... И решился. И это был самый счастливый день в моей жизни. Потому что я была не одинока в своих чувствах, он разделил их со мой. Он дал мне возможность прикоснуться к своей тайне и пройти с ним его путь. И я благодарна. Потому что эта любовь делает меня сильнее, а ему дает возможность растопить свой внутренний лед и открыть в себе глубокий источник чувств для того, чтобы жить и ставить новые цели, находить новые ориентиры для будущего. Я - жена Артналаеона Ирдоса, Джина Ирдос. А большего мне и не надо.
***
-Я принес новости, Джина, - сказал оборотень. Джина поморщилась - ей надоели неожиданные вести, но раз она согласилась пустить его на порог и выслушать, После всего, что она узнала от Саардаша, не хотелось ничего. Ее остекленевший взгляд не понравился теневику, но он ничего не успел сделать - она встала из-за стола, не смотря на него, и ушла из комнаты. Спустя минуту сюда вплыла Тень, оповестившая о том, что он может переночевать в гостевой комнате. А на утро Джина много говорила. Она говорила горячно, громко, эмоционально. И когда она выговорилась - Саардаш встал и ушел. Обменялись любезностями. Впрочем, ушел не навсегда - он теперь был причастен к этой ситуации и принимал активное участие в ее жизни. Как бы ей это не нравилось, Фьорд теперь все время был рядом. Взамен утерянных.
Сообщение №: 7616
Зарегистрирован: 01.07.05
Откуда: Россия, Таганрог
Рейтинг:
46
Награды:
Отправлено: 08.01.18 03:45. Заголовок: Входишь на этот алта..
...Входишь на этот алтарь как на эшафот, сооруженный из напрасных ожиданий. Входишь как тебе хочется - то ли гордо вышагивая по перекошенным от старости ступеням, то ли полуползком, еле-еле переставляя руки и ноги. Взойдёшь на алтарь и станешь так, чтобы с высоты алтаря было видно абсолютно все звёзды на равнодушных небесах. Сколько их? А хочешь ли ты считать? У тебя есть миссия поважнее. Вырвать, вырвать громко стучащую мышцу, поднять её над головой, занести руку... и бросить на бетонный пол, смотря, как от соприкосновения с серой поверхностью то, что когда-то было в груди, разлетается во все стороны брызгами стекла и надежды.
Разбей своё сердце сам - этой ли парадигмы ты придерживаешься? - дабы никто не сделал этого до тебя. Знаешь почему им так нравится разбивать? Когда достигнут последний рубеж, когда сказано последнее слово, оно падает на пол с тихим звуком, но этот звук - самый желанный звук на свете. Он похож на пение сотен ангелов с голодными глазами, он вдохновляет и заставляет биться в экстазе. Это сильнее любых чувств, сильнее сексуального влечения, сильнее чувства превосходства и обладания. Это и есть обладание в его первозданном виде - заставить, подвергнуть своим желаниям, подчинить, растоптав и измучав. Ты ползёшь на коленях за тем, кто отнял, разбив, и понимаешь, что ещё одно движение - и ужас навечно поселится в черепной коробке, скует разум и поглотит чувства.
И кровь... кровь, хлещущая из зияющей пустой дыры, в которой может поместиться только Вселенная - не меньше, но и не больше. Только шакалы да падальщики слетаются на запах крови. А может, в жилах не кровь, а яд? Сомнение затмевает твой разум, легкой поволокой застилает глаза, и ты берёшь ритуальный нож. Недолго раздумывая, ты вскидываешь вверх левую руку - которой бросил на пол своё сердце - и проводишь острым лезвием вдоль запястья. Из раны хлещет жидкость - да только ты не можешь понять, какого она цвета - то ли ядовито-зелёная, в цвет редкого и дорогого яда, которым травят политических оппонентов; то ли она ярко-красная - как солнце, которое в конце своего цикла умирает на западе, отдавая всё, что у него было для того, чтобы назавтра снова воскреснуть и снова умереть; то ли она прозрачная - не кровь, вода, лёд, холодная вода струится по венам, разнося смертельный мороз по организму. И ты понимаешь, что твоя кровь не горяча - она замёрзла, застыла, и никаким огнём её не растопить. Так чувствует себя человек за секунду до смерти - застывает, вспоминает и понимает, что тленно бытие, что нет ничего, что бы действительно стоило внимания. Мир теряет своё очарование, свою свежесть, и всё, что чувствует человек - это только сожаление об этой тленности. Нет больше огня, нет больше возможностей, нет ничего - только пустота и неизвестность. И ты сейчас понимаешь, что крови у тебя больше нет. Даже если ты выживешь, отчаянно цепляясь за затухающее сознание, выкарабкиваясь из плена мрака и тьмы - жилы твои наполнятся водой, чистой ли, мутной ли, водой, которая мёрзнет с каждой секундой бега жестокосердечного времени. Любой, кто только посмеет к тебе приблизиться, рискует порезаться о глыбы льда. Никто их не растопит ни разведённым огнём, ни теплотой своего тела, слишком низка температура.
Чего тебе хочется, израненное сердце? Склеить его при всём желании уже не получится, придётся как-то жить дальше. Равнодушие - не самое худшее из чувств. Гораздо хуже надежда, самое прекрасное, но и подлое из прав человека - право надеяться на лучший исход. Только надежда заставляет глупцов пытаться отстрочить неотвратимое... и храбрецов совершать благородные поступки, да такие, что потомки столетия вперёд помнить будут. И чтить. Действительно же, наша слава - в наших действиях, не в громких словах, а в том, что мы делаем для того, чтобы завоевать бессмертие. Ведь иной цели в жизни нет - всеми силами мы стремимся к тому, чтобы листок с нашим именем не оторвался от ветки могучего древа жизни. Ну а ты? Что ты? Не спеши. Если бы ты мог отмотать время назад - стал бы ты восходить на эшафот? Стал бы так страстно и отчаянно желать своей же смерти от своей же руки? Ломать и крушить - не строить и чинить. И сердце твоё заново не вырастет. Иди, как бы сложно не было. Иди для того, чтобы вернуть то, что, как тебе кажется, ты потерял. Присмотрись - пока что в твоих жилах кровь, а, стало быть, надежда ещё жива. Только Смерть нельзя забрать назад из цепких лап судьбы, для всего остального есть Воля. И Мечта.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Способности: смайлы да, картинки да, шрифты нет, опросы нет
образы да, автозамена ссылок включено, премодерация отключено, правка нет