|
Отправлено: 27.08.11 22:50. Заголовок: Нежить - Стелла Мэтал - Абсолют
1. Стелла Мэтал 2. Нежить 3. При жизни - медсестра в лазарете 4. Сами мы не местные 5. Погибла в возрасте 20 лет 6. *Пролог* Холодным октябрьским днём, под мелким дождём, пробиралась извилистой расхлябанной дорогой невысокая женщина в чёрном облачении. Тропа вела её к стенам забытого, казалось бы, всеми богами монастыря, находившегося на окраине родного города. Ей 40 лет, её имя Мэнди, и она - изгнанница общины, обвиняющей её в колдовстве. Не прошло и года, как этот спокойный и мирный город постигло бедствие - непонятная эпидемия, в страданиях забравшая жизни половины населения. Оставшиеся в живых пытались найти причины страшного мора, и не нашли ничего, кроме её проклятия. ... Мэнди была моей матерью. Ребёнка ведьмы (да была ли она ей?!), обвиняемой в столь зверском преступлении, наверняка лишили бы жизни. Говорили, что она зачала от демона, и хотя сердце моё говорит иначе, я сама не знаю, правдой или наветом были эти слова. Когда я родилась, она сделала выбор, казавшийся ей единственно верным - в тот серый осенний день она принесла меня, обёрнутую белой простынью, к стенам монастыря и оставила там навсегда. После этого её больше никто не видел. Монастырские жители не увидели во мне инфернального выродка, и поступили ровно так, как было принято поступать с подкидышами. Моё раннее детство прошло под наблюдением послушниц, но со временем жила в стенах обители сама по себе, без особого присмотра. Настоятельница монастыря не появлялась на глаза большинству воспитанниц, и в кругах не видевших её вживую ходили слухи, что она - призрак. Ох и не везло же распространителям подобных сплетен! Делами заведовала немолодая, но оттого не менее энергичная, монахиня, которая и была моей наставницей долгое время. Если, конечно, заботы о моём воспитание в тех стенах можно назвать наставничеством.) Жизнь в монастыре закончилась так же стихийно, как и началась - я догадывалась, что к 18 годам мне предстоит покинуть обитель, но время пролетело, как день. Дня моего рождения никто не знал, но по истечении подобного срока со дня моего появления, я простилась со своим домом. В день весеннего равноденствия, будто на заказ, наставница без слов разбудила меня, напоила травяным чаем и, с улыбкой взяв за запястье, потащила на северную башню. Кто бы знал, к кому меня повели! Несомненно, это была она - наша легендарная настоятельница, оказавшаяся вовсе не призраком, а вполне себе живой, во всяком случае с виду, дамой! Я до сих пор не могу понять, какого она была возраста, да и черты не помню - ничего, кроме туманного образа с серыми глазами и тёплых рук, давших мне благословение в путь. Мне надлежало вернуться к своим - тем, кто не мог меня знать, потому что, как с трепетом понимала я в те часы, я и сама ничего о себе не знала. ... -Как зовут юную леди? - пьяным голосом спросил меня трактирщик, разливая самогон. Я тоже не замедлила с решением заказать горячительного. Подойдя к стойке, я молча высыпала ему в ладонь несколько монет. -Отстань от неё, братан, видишь - у дамочки проблемы с соц-адаптацией. - усмехнулся сидевший неподалёку и доселе незамеченный мною человек в сером плаще. Точнее, я увидела его, когда обернулась на голос. - Ну и взгляд же у тебя, детка, сделай лицо попроще. Металл у нас не в почёте... Тем более тот, из которого делают себе неприступные маски молоденькие шлюшки, вроде тебя. Я стояла, вдыхая запах этого незнакомого мира, так резко представшего передо мной в столь неприглядном виде. Защититься было нечем, но чутьё, видимо, подсказало мне верный путь из сложившейся ситуации. Наконец, я прервала своё молчание. -Стелла. Стелла... Мэтал... -Кха-кха, чего она сказала, старина? - заржал пьяный в дрова, как я теперь заметила, клиент здешнего бармена. -Меня зовут Стелла Мэтал. - повторила я уже более уверенно. На лету придуманное прозвище пришлось мне по душе. Затем я обратилась к трактирщику. - А ты наливай, не стесняйся - или сомневаешься в подлинности моих монет? Я говорила без вызова, тихо, но твёрдо, и, похоже, агрессия, витавшая в воздухе, сошла на нет. -Договорились, Железка - улыбнулся он, но, видимо, решил-таки проверить, сколько получено на лапу. Открыв ладонь, он на минуту прищурился и замер. - Нихрена себе, монета! - к моему удивлению, в его руке был странного вида медальон, затёртый и невзрачный настолько, что, наверное, не привлёк бы взгляд ни одной деревенской девушки. Как эта побрякушка оказалась в моём узелке, среди монет, данных мне в дорогу напоследок? Трактирщик повёл бровью. - Что это за хрень? Лучше тебе, если ты ошиблась в расчётах. Не люблю, чтоб меня обманывали. - Мужик сделал насмешливо-жалобное лицо. -Придётся заменить монетку. Внутренне я была рада такому повороту событий, потому как расставаться с этой неизвестной, нежданно обнаруженной, но тем не менее моей, вещицей мне явно не хотелось. Я быстрым движением извлекла из узелка две монеты. -Бери вот, с процентами, за моральный ущерб. -Да ты у нас ещё и гуманистка! Ну ваще. - услышала я новый комментарий чуть было не уснувшего за столом мужика в плаще. Трактирщик продолжал привычно лыбиться, но я успела заметить, что взгляд его помрачнел. Он сгрёб со стойки монеты и задорно уронил мне в ладонь амулет. -Как мне пройти в город *** ? - будто обратилась я вникуда, снова погрузившись в свои мысли и ощущения. Трактирщик почему-то ушёл в подсобку, но его бухой клиент не оставил меня без ответа: -Да это и есть город, после эпидемии от него остались только жалкое поселение. Ох и время же тогда было... Хорошо, что тогда меня не было здесь! (Я невольно сжала руки.) -Пройдёшь ещё немного на запад, и убедишься в этом сама. Этот трактир - пограничная застава для приезжих, местные расселились дальше. Заходи, я здесь часто бываю. - Он подмигнул мне и, захваченный пьяным забытьем, уронил голову на руки. Признаться, я и сама в тот день была "унесённой спиртом" в страну детских грёз. ... Разумеется, жители так и не узнали меня. С соц.адаптацией мужик явно промахнулся, потому как меньше чем через год я уже имела в распоряжении крошечную хижину и работу на территории лазарета. Благо, монастырские занятия включали в себя основы лекарского искусства, да и дух жертвенного милосердия хотя и немного, но всё же коснулся меня. Прошёл год. Всё шло как по маслу, несмотря на то, что я уставала и напивалась в хлам, да и работа моя была не из самых лёгких. До тех пор, пока чернильница судьбы не опрокинулась на мою разномастую жизнь. ... Эпидемия пришла так же, как тогда, - люди вымирали семьями, вместе со скотом, и даже растения, оставшиеся на их наделах, казались больными и обречёнными. А может, действительно только казались... Но повозки каждый день увозили мёртвых за черту поселения, а пьяница-трактирщик горестно вздыхал, со страхом смотря на это траурное зрелище в мутные окошки своего заведения не менее мутным взглядом. Воля к жизни сжалась в пружину и почти замерла в своём трепете. Оставшиеся в живых ходили, как в трансе, автоматически очищая дома от очередных жертв мора. Никто не проводил санитарных мер, никто не сжигал по традиции заражённые хаты. Люди просто ждали. Чего - вряд ли было известно и им самим в те дни. Вскоре от деревни осталось несколько домов, ещё не сдавшихся перед лицом смерти. Лазарет? Ах да, он давно уже не работал. Смысла в лечении не было, а ухаживать за всеми было невозможно. Люди забыли о других болезнях, а та, что избрала своими жертвами их селение, уносила жизни за считанные недели. Я направлялась в своей хижине, неподалёку от лазарета, когда ко мне на всех парах подлетел тот самый алкаш, цеплявший меня в трактире... -Уходи отсюда! Братец Ларри сказал мне, что они ищут виновника беды. Старуха Аннет обвинила во всём тебя. Убирайся, если хочешь выжить! -Кто такая Аннет? Почему я?! -Что-то вроде местной гадалки. Авторитет, так её! Все плюют ей в спину, когда вся ништяк, а как случись беда - бегут за советом. Старуха увидела твой образ в своей склянке. Так что вали подальше и ныкайся ото всех, пока всё не утихнет. Ах да, и убери подальше свою хрень на верёвочке. Мужик убежал. Я стояла в смятении. Ещё чего не хватало! Неужели они узнали, кто моя мать?! Но это немыслимо... Тут до меня дошло. Ну конечно! Стандартная история с семейной вещицей - побрякушка, которую я чуть было не отдала в обмен на кружку эля, явно имела какое-то особое значение. Значение, о котором знала эта дрянная Аннет. И вот, этот кекс не зря минуту назад упомянул об этом. Времени на раздумья не было. Я кинулась к себе - бежать с абсолютно пустыми руками я почему-то не собиралась. ... До дома я не дошла. На полпути я увидела разрозненную, редкую толпу, настроенную однако очень решительно. Они суетились, собравшись там, где остались обломки моего жилища. Они что, голыми руками его разобрали по щепкам? - пришёл мне в голову вопрос, крайне глупый для той ситуации. Я поняла, что обречена. Стоявшую на холме, меня давно заметили, но как будто ждали от меня каких-то действий. Наконец, мужчины с верёвками и священными изображениями кинулись в мою сторону. ... -Послушайте меня!.. Я и не вспоминала о вас!.. Я только жила... Меня никто не слышал. -Завяжите ей пасть, и глаза завяжите, кто знает, на что способно это отродье. -Да не смотри на неё, тупица! -Уберите детей! -Ну уж нет, пусть смотрят, что их родители будут отмщены! Я думала, что меня сожгут у столба, как поступают с ведьмами, но меня ждало другое. Будто бы олицетворяя непонятно почему вменённую мне вину, я была обёрнута в белую ткань с чёрной каймой, в какую заворачивали жертв эпидемии, и притащена за волосы к стенам лазарета. Похоже, я перестала понимать происходящее. Меня отпустили... Да, меня отпустили! Как странно... Мне было уже всё равно. Я обессилено добрела до ворот и опустилась на землю. Не успела я закрыть руками лицо, как в меня полетели камни. -Эти стены прокляты за неё! - последнее, что я услышала в своей недолгой жизни. -Не добивайте её! Пусть они дожрут её заживо. *Послесмертие* Я летела... Летела... Растворялась в тенях собственного сознания. Видела образы и сцены своей жизни, изменённые до психоделической неузнаваемости. Наконец, сероглазая настоятельница берёт тёплыми руками моё кровавое сердце... Финал. ...И новое начало. ... То, что я увидела, повергло меня в шок - я даже забыла о прошлых и явно ещё предстоящих страданиях - там были люди! Живые, во всяком случае на вид, - живые, но вконец обезображенные болезнью. Моя белая простынь была в их крови, я шла по коридорам, а они цеплялись за меня и умоляли о помощи. Была я ещё жива или уже мечена смертью - не знаю. Но это была уже совершенно другая быль. Я хотела умереть, но ни одному из знакомых мне миров уже не принадлежала. Я ждала смерть у каждого угла, но на самом деле всё было не так. Я засыпала на её руках, на её холодных ладонях, в пришедшую на отшлифованный ум противоположность сероглазой монахине, у которой сейчас находилось моё сердце. Храните его, матушка. Я исчезаю. *Продолжение следует.* 7. Средний рост, очень тонкие руки, фигура. Бледная, голубовато-серая кожа. С головой закутана в белую накидку с чёрным окаймлением, подпоясана верёвкой. Видны запястья не то в бинтах, не то в повязках. При жизни у Стеллы были чёрные глаза, теперь - что-то наподобие серых, запредельных. 9. Стелла боится практически всего и ничего по-настоящему - одновременно. Эмоции отличны от живых, можно даже сказать, их нет - она живёт воспоминаниями жизни. Её чувства - следы и оттенки того, что было. По идее, мёртвая не может бояться ничего, её страх, как и другие чувства - иллюзии прошлого, материализовавшиеся тени. Само её существование теперь пугает её - последствие, извлечённое из последних минут жизни и начала послесмертия, сконструированное из чувств, некогда испытанных перед глазами Небыли и уже на её глазах. 10. Отсутствуют. Стелла приспосабливается к миру живых, повторяя что-то за кем-то. 11. Зеркала, полёты, песни, деревья. 12. При жизни душа Стеллы металась между Светом и Тьмой, более склоняясь к Свету, хотя её сущность - неизвестна. На мёртвой Стелле, по всей видимости, лишь осталась печать Абсолюта, хотя её взгляд на вещи и явления отличается от живых, ещё не меченых дыханием смерти. Стремится к Балансу, считая, что он избавит её от проклятия, но не может не понимать, что он далёк от неё более, чем от кого бы то ни было. В отчаянии готова обратиться к Разрушителям и Хаосникам ради дара смерти. Кто сказал ей такую глупость, не имеет значения. Но пожалуй, что-то или кто-то сохранил в ней частицу её души, где среди отрешённости осталось место подобию страстей и даже веры. Перерождённая Стелла верит, что её душа на Небесах, другие уверяют её, что сердце забрано в Ад, а третьи - что неупокоенным не положено рыться в подобных вопросах. 13. Ученица Светлого факультета. Тема стахановцев раскрыта.
|